Личностное функционирование и терапевтические отношения в гештальт-теории может пониматься как синоним характера или характерологического функционирования (Resnick, Estrup, 2000). Характер функционирует в двух сферах (измерениях). Первое измерение — это фиксированная перцептуальная организация, которая чаще всего не осознается. Второе измерение — привычные и предсказуемые паттерны поведения, которые тоже часто не осознаются. Иногда эти паттерны являются здоровыми и вполне успешными и благоприятствуют достижениям. Но порой те же паттерны у других людей (более нарушенный полюс континуума характеров) не способствуют гибкости и ограничивают человеческое существование, то есть препятствуют саморегуляции.
Супервизия, фокусирующаяся на личностном функционировании клиента, рассматривает повторяющиеся способы, с помощью которых клиент создает контакт, организует фигуру, его потребности, интересы, историю развития клиента, диагноз в терминах создания и разрушения гештальта, биохимический дисбаланс, широкое поле проблем (класс, раса, тендер, возраст, экономический статус), а также внутреннюю и внешнюю поддержку (Resnick, Estrup, 2000).
Личностное функционирование терапевта включает те же самые факторы, что и личностное функционирование клиента. Но при этом акцент на личностном функционировании терапевта в супервизии является неуместным. Более подходящим для супервизора и терапевта становится изучение аффективной реакции терапевта на клиента и идентификация относящихся к делу психологических проблем, которые мешают продуктивной профессиональной работе с клиентом. В процессе супервизии терапевту важно также понять, как идентифицировать и оставлять за пределами отношений стереотипные аффективные ответы, связанные с такими личными проблемами.
Очень ценным аспектом супервизии является изучение качества отношений между терапевтом и клиентом. Супервизор может отметить для себя, являются ли такие отношения в основном иерархическими или в основном горизонтальными (в горизонтальных отношениях отсутствует экспертиза чьего-либо опыта). Если терапевт является экспертом в теории, процессе и интервенциях, в то время как клиент— экспертом в отношении своего опыта, то эти отношения горизонтальны и равны. Супервизор также исследует трансферентные проблемы в отношениях терапевта и клиента, обсуждает, насколько в этих отношениях присутствует реальность и что в текущем поведении является репрезентацией прошлого опыта. Важно также то, насколько терапевт диалогичен, присутствует ли он на встрече и может ли отвечать клиенту полно и аутентично.
3.6. Терапевт, супервизор и супервизорские отношения
Супервизорские отношения в значительной мере ориентированы на сотрудничество между терапевтом и супервизором и поэтому формально являются более горизонтальными, чем иерархическими. Оба участника являются экспертами в своем собственном опыте. Супервизия может стать аутентичной встречей, диалогом, творческим процессом, который больше экспериментален, нежели интерпретативен. При этом и терапевт, и супервизор участвуют в совместном исследовательском проекте.
Акцент в супервизии может зависеть от уровня опыта и навыков терапевта. Начинающие терапевты могут нуждаться в поддержке, одобрении и обучении, более опытные – в навыках следования за клиентом или в рассмотрении того, что является фигурой, а более продвинутые — в интеграции терапевтических навыков и теоретических концепций.
Очень важно, чтобы супервизорские отношения начинались с четкого контракта, проясняющего желания и взаимные ожидания, с исследования фона терапевта и его предшествующего опыта супервизии. Кроме того, необходимо обсудить проблемы, возникающие у супервизора и терапевта в их совместной работе, а также прийти к согласию в том, что супервизия не является терапией и что для терапевтических целей супервизируемый терапевт будет обращаться к своему личному терапевту.
3.7. Административные отношения в супервизии гештальт-терапевтов
Такие отношения включают достижение согласия по поводу целей и задач супервизии, оплаты сессий и тренингов, оформления необходимой документации, касающейся терапевтических и супервизорских сессий, способов и методов оценки работы гештальт-терапевта (для сертификации, выдачи необходимых рекомендаций и т. п.).
Достижение согласия заканчивается заключением контракта, который может включать:
• цели и задачи супервизии;
• место и время проведения супервизорских сессий, их количество;
• способы и время оплаты;
• перечень необходимой документации — оформление терапевтом журналов с записями терапевтических сессий, видеозаписи работы, журнал супервизорских сессий и т. п.;
• вопросы конфиденциальности и перечень лиц, которым будет доступна информация о профессиональном развитии терапевта;
• способы информирования терапевта о его профессиональном развитии, необходимости дополнительного обучения, рекомендуемых способах дополнительного обучения;
• критерии, по которым проводится экспертиза его профессионального мастерства: перечень необходимых знаний по теории, а также навыков и умений для успешной работы.
3.8. Этические аспекты отношении терапевта и супервизора
В настоящее время этические аспекты отношений терапевта и супервизора, как и терапевта и клиента, в мировом гештальт-сообществе находятся в стадии обсуждения (Brownell, Levin, O’Neill, поданным Internet). Поэтому, оставляя в стороне проблему формулирования и принятия этического кодекса и соответствующих стандартов работы, ответственности, профессиональных организаций, таких, как Европейская ассоциация гештальт-терапии (E.A.G.T.), нам кажется необходимым обсудить некоторые этические аспекты практической работы супервизора (ясно и давно обозначенные в других профессиональных психотерапевтических сообществах) уже сейчас, в момент появления и развития супервизорской практики в российском гештальт-сообществе.
Основные этические принципы супервизорской и терапевтической практики касаются безопасности и конфиденциальности, компетентности и эффективности работы супервизора, профессиональной и социальной ответственности и условий организации такой работы. Именно эти принципы обеспечивают достижение основной цели супервизии: «Супервизия предназначена для того, чтобы обращаться к потребностям клиента и отслеживать эффективность терапевтических вмешательств» (Кодекс этики и практики Британской ассоциации консультирования)
Безопасность и конфиденциальность. Во время работы супервизор постоянно сталкивается с конфиденциальной информацией, касающейся личной жизни клиента и профессиональной (а иногда и личной) жизни терапевта. Однако конфиденциальность этой информации не может быть полной из-за наличия социальных и профессиональных ограничений. Социальные ограничения вызваны требованиями правового законодательства, налагающего на членов общества обязанности по даче показаний в суде, или вмешательством правоохранительных органов для предотвращения ущерба или насилия. Профессиональные ограничения касаются предоставления такой информации для определения степени компетентности терапевта при его сертификации или при получении супервизии на супервизию. В этом случае руководитель образовательной программы обсуждает с другим тренером или супервизором уровень профессиональной компетентности каждого участника программы.
Поэтому в начале работы с супервизируемым терапевтом необходимо обсуждать (и отражать в контракте) действия супервизора, которые могут—и будут приводить к нарушению анонимности. К таким действиям могут относиться расследования конфликтных случаев по инициативе профессиональной организации, а также публикации или презентации случаев. Именно супервизор несет ответственность за разъяснение договорных обязательств и обозначение границ своих обязательств. И супервизируемыи терапевт, и его клиент должны быть поставлены в известность и подтвердить в контракте свое согласие на это (или не подтверждать, и тогда ситуация меняется). Вполне понятно, что обязанностью супервизора является как подчинение общественным нормам, так и обеспечение безопасности для клиента и терапевта. Супервизор отвечает за такую организацию работы, при которой эти условия выполняются в максимально возможном варианте.
Профессиональная и социальная ответственность в значительной мере касается отношений с супервизируемым, с профессиональным сообществом и обществом в целом. Общепринято, что супервизор не должен проводить супервизию и терапию для одного и того же лица в один и тот же период времени, а также не может использовать супервизируемого в материальном (это не касается оплаты за супервизию), эмоциональном или сексуальном отношении (Кодекс этики и практики Британской ассоциации консультирования, этические принципы Американской психологической ассоциации).
Кроме того, супервизор отвечает за свое личное и профессиональное развитие. Данное требование предполагает индивидуальную терапию при возникновении личных проблем, прохождение тренингов по супервизии и участие в конференциях, деятельности профессиональных организаций, регулярное получение супервизии на супервизию.
Супервизор несет ответственность за соблюдение официальных обязательств перед супервизируемым (расписание супервизии, условия проведения, время, предупреждения об оплате, полнота курса), сообществом или организацией, в которой он работает. Он (она) также ответственен за соблюдение баланса между критичностью взгляда терапевта на свою работу и поддержкой его собственной профессиональной ответственности по отношению к клиенту.
Профессиональная компетентность и эффективность работы. Супервизор должен стремиться поддерживать высокий стандарт работы и развивать свою профессиональную компетентность.
Супервизор, осознающий границы своей профессиональной компетентности:
• берется за работу, в которой (в соответствии со своим уровнем профессионального развития) он может принести максимальную пользу;
• консультируется в своей работе с коллегами;
• посещает тренинги, повышающие его профессиональное мастерство, получая знания и навыки в соответствующей области;
• получает в необходимых случаях супервизию на супервизию;
• соблюдает этические принципы профессиональной организации, к которой он принадлежит;
• толерантен к расовым, тендерным, конфессиональным различиям, сексуальной ориентации, особенностям языка, социоэкономического статуса, физических возможностей и поведения;
• имеет необходимые знания, навыки и опыт для работы (например, при групповой супервизии – знания, навыки и опыт работы с группой).
Организация работы.
Терапевт, принадлежащий определенной организации, не может получать супервизию у своего руководителя. В начале работы с супервизируемым супервизор, соблюдая принцип информированного согласия, предоставляет необходимую информацию об условиях работы (время, место, формы оплаты и т. п.), а также способах и методах оценки работы терапевта. Обсуждаются требования к терапевту, касающиеся предоставления аудио- и видеозаписей работы, стенограмм и протоколов сессий, приводятся анонимные протоколы письменной оценки деятельности терапевта, предоставляемые в профессиональную организацию.
Кроме того, терапевт должен иметь возможность получить независимую экспертизу своих знаний и навыков (Кодекс этики и практики Британской ассоциации консультирования). Для этого (в случае конфликта) в профессиональной организации обычно существует экспертный совет, заключение которого об уровне профессиональной компетентности супервизиру ем ого терапевта является окончательным.
Указанные выше принципы профессиональной работы супервизора являются общепринятыми для многих профессиональных психологических организаций и служат руководством для терапевтов, принадлежащих к данным сообществам. В гештальт-сообществе подобные общепринятые принципы пока не существуют.
Вполне возможно, что отсутствие ясных и четких этических принципов для терапии и супервизии, разделяемых многими гештальт-терапевтами, является следствием имеющегося у них неразрешенного противоречия. Это противоречие между тремя возможными этическими принципами, близкими гештальт-подходу:
• принципом естественной этики: индивидуум выбирает, как поступать, только на основе своих потребностей,
• принципом ситуационной этики («Существует только одна вещь, которая должна осуществлять контроль, — ситуация» – Ф. Перзл, 1976);
• принципом личной этики, согласно которому индивидуальный выбор поведения осуществляется на основе возрастающего осозна-вания (V.V. De Riet, М.Р. С orb, J. Jeffrey,
Philosophical Assumptions of Gestalt Therapy: An Introduction (1980), и контролем и требованиями общества по отношению к профессиональной деятельности своих членов.
Гештальт-терапевты разделяют положение о том, что «в гештальт-терапии нет никаких «должен» (Г. Ионтеф, 2001), а любой этический кодекс предлагает принять определенную систему долженствования.
Таким образом, проблема заключается в том, что предварительно сформулированное этичное поведение вступает в непримиримое противоречие с основной ценностью гештальт-терапии — приоритетом личного выбора. Этот типично «невротический» вопрос: может ли гештальт-терапевт осознанно принимать некоторые социальные ограничения и правила, противоречащие self-выбору, пока (по факту) гештальт-сообществом не решен, и здесь сообщество находится в некоторой иллюзорной сепаратной позиции по отношению к обществу в целом.
Понятно, что этический кодекс гештальт-терапевта не может быть создан простым суммированием личных, ситуационных или естественных этических принципов. С нашей точки зрения, некоторые сугубо теоретические основания для решения проблемы дает теория поля, акцентирующая фундаментальную связанность организма и среды в своих интеракциях. Индивидуум, признающий ответственность за возрастающее осознавание имеющейся у него системы ценностей, может «поддерживать поле», делая выборы в пользу профессионального сообщества или общества в целом (принцип «поддержи поле, поддерживающее тебя»), при этом ОСОЗНАННО ПРИНИМАЯ
ОГРАНИЧЕНИЯ SELF-ВЫБОРА
Вместе с тем возникают вопросы, которые не имеют пока ясного ответа и требуют обсуждения в среде гештальт-практиков. Могут ли быть сформулированы специфические этические принципы, касающиеся именно терапевтической и суперви зорек ой работы в гештальт-подходе? Например, могут ли быть определены в качестве этического принципа достижения компетентности (или в качестве декларируемых ценностей гештальт-подхода) такие положения, как осознавание и эксперимент, включенность и присутствие, готовность к контакту и баланс? Является ли аутентичность гештальт-практика нормой работы, на которую могут ориентироваться обучающиеся гештальт-терапии люди? И, наконец, может ли быть реализован в форме этического кодекса декларируемый гештальт-подходом принцип ответственности по отношению к профессиональному сообществу и обществу в целом?
Читайте далее:
