Комментарии и публикации к ст.1 Федерального закона РФ №73-ФЗ

   Исследования “проблемы деятельности”, проведенные в разные годы видными отечественными психологами Б.Г. Ананьевым, Л.С. Выготским, А.Н. Леонтьевым, Б.Ф. Ломовым, С.Л. Рубинштейном и другими, способствовали формированию и развитию в психологической науке деятельностной теории. Так, Л.С. Выготский наметил общие контуры деятельностного подхода в психологии; С.Л. Рубинштейн считается разработчиком субъектно-деятельностного направления в исследовании обозначенной проблематики; А.Н. Леонтьев обогатил деятельностную теорию прежде всего анализом структуры и механизмов деятельности; Б.Ф. Ломов, обосновав необходимость системного подхода в исследовании деятельности, в общем виде сформулировал и раскрыл предмет психологического изучения деятельности <1>. В настоящее время деятельностный подход, предполагающий рассмотрение психических явлений и феноменов с позиций указанной теории, является одновременно и принципом изучения психики человека, и методологической базой комплекса изысканий в психологии.

   Однако, несмотря на высокую степень разработанности проблемы, в психологии отсутствует универсальная дефиниция понятия “деятельность”. Обычно говорят о форме активного взаимодействия живых существ с окружающей действительностью <2>. Как показал анализ, проведенный Г.В. Суходольским, понятие “деятельность” может применяться в четырех основных значениях: активность, поведение, труд, работа <3>.

   Важно то, что при анализе деятельности независимо от ракурса исследования речь идет о едином феномене, по мнению А.Н. Леонтьева, универсальной форме функционирования субъектов, способе их реального взаимодействия с миром – от пищеварительной деятельности животных до научной деятельности человека <4>, с тем уточнением, что человеческая деятельность, как писал С.Л. Рубинштейн, – это и воздействие, изменение действительности, порождение тех или иных объектов, и общественный акт, позиция по отношению к людям, обществу, которую человек всем своим существом, в деятельности проявляющимся и формирующимся, утверждает <5>.

   Безусловно, во всем его многообразии понятие “деятельность” в рамках одной статьи проанализировать невозможно, поэтому в соответствии с поставленной задачей ограничимся изучением ряда аспектов деятельности как формы и проявления социально значимой активности человека, при этом основное внимание будет сосредоточено на различных аспектах трудовой и процессуальной деятельности лица, которое может быть назначено экспертом в порядке, определенном УПК РФ.

   Анализ фундаментальных научных трудов, посвященных проблемам использования специальных знаний в судопроизводстве, свидетельствует о том, что в науке и практике до появления Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ “О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации” (далее по тексту – Федеральный закон “О ГСЭД…”) деятельностный подход к изучению сущности явления, именуемого “судебная экспертиза”, практически не применялся. Поскольку на одно перечисление работ известных ученых по обозначенной проблематике, изданных во второй половине XX столетия, ушло бы несколько листов, в подтверждение изложенного тезиса сошлемся на “Энциклопедию судебной экспертизы”, авторами-составителями которой выступили видные специалисты в области криминалистики и судебной экспертизы – Т.В. Аверьянова, Р.С. Белкин, Ю.Г. Корухов, Е.Р. Россинская. При всем терминологическом богатстве энциклопедии, в обобщенном виде представляющей историю и состояние воззрений в области теории и практики судебной экспертизы на рубеже веков, только в расшифровке понятия “производство экспертизы” нашли прямое отражение положения общепсихологической теории деятельности: “производство экспертизы, 1) система процессуальных действий, совершаемых в целях получения заключения эксперта как источника доказательств. Включает назначение экспертизы, подготовку материалов и ее производство; 2) деятельность эксперта (коллектива экспертов), состоящая в исследовании, в ходе которого разрешаются задачи, изложенные в постановлении (определении) о назначении экспертизы, и завершающаяся формулированием вывода (заключения)” <6>.
Внимание ученых и практиков к понятию “судебно-экспертная деятельность” привлекло вступление в силу Федерального закона “О ГСЭД…”, обозначившего ее правовую основу, принципы организации и основные направления. В 2002 г. С.А. Смирновой (впервые на монографическом уровне) была предпринята попытка определить место и роль судебно-экспертной деятельности в правоохранительном процессе <7>. Примерно в это же время А.В. Нестеровым был проведен оригинальный анализ терминов “судебная экспертиза”, “экспертно-исследовательская деятельность”, “экспертное дело” <8>.

   В свое время в методическом пособии для экспертов, следователей и судей, подготовленном коллективом авторов под эгидой Российского федерального центра судебной экспертизы при Министерстве юстиции РФ, в главе, посвященной субъектам судебно-экспертной деятельности, отмечалось, что речь идет о системе действий и связанных с ними правоотношений, осуществляемых в процессе судопроизводства уполномоченными на то государственными органами и лицами, по назначению, организации и производству судебных экспертиз в целях установления обстоятельств по конкретному делу <9>. При этом авторы пособия, отождествляя “судебно-экспертную” и “экспертную” деятельность, справедливо указывали, что “экспертная деятельность – более широкое понятие, чем экспертное исследование, входящее в нее в качестве основного компонента”, так как кроме исследования, она “включает такие элементы, как организационный, коммуникативный, учебно-методический” <10>.

   Обозначенный подход нашел отражение в Федеральном законе “О ГСЭД…”, где прослеживается соподчиненность понятий “судебно-экспертная деятельность” и “судебная экспертиза”. Как таковое определение понятия “судебно-экспертная деятельность” в Законе отсутствует, однако суть его опосредованным образом раскрывается в ст. 1: “Государственная судебно-экспертная деятельность осуществляется в процессе судопроизводства государственными судебно-экспертными учреждениями и государственными судебными экспертами (далее также – эксперт), состоит в организации и производстве судебной экспертизы”. При этом в ст. 9 судебная экспертиза характеризуется как процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла и которые поставлены перед экспертом судом, судьей, органом дознания, лицом, производящим дознание, следователем или прокурором, в целях установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу.

   Рассматривать судебную экспертизу как элемент судебно-экспертной деятельности можно, коль скоро действие с точки зрения психологии является одой из “единиц” деятельности. Но постулируя, что судебная экспертиза является структурным элементом судебно-экспертной деятельности, законодатель охарактеризовал ее как процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом, что, на наш взгляд, не совсем корректно.

   Как было показано выше, судебно-экспертная деятельность не является правоприменительной и, следовательно, не может рассматриваться в качестве разновидности уголовно-процессуальной деятельности. В ст. 1 Федерального закона “О ГСЭД…” верно указывается, что государственная судебно-экспертная деятельность, состоящая в организации и производстве судебной экспертизы, осуществляется в процессе судопроизводства. Реализуемая в рамках юридического процесса, в нашем случае – в рамках уголовного судопроизводства, государственная судебно-экспертная деятельность с ним не сливается. Проведение исследования экспертом не может быть охарактеризовано как процессуальное действие, поскольку к таковым относятся согласно ст. 5 УПК РФ лишь действия, предусмотренные Кодексом. Предусматривая в гл. 27 возможность производства по делу судебной экспертизы, Кодекс оставляет за рамками процессуальной регламентации проведение экспертом необходимых для дачи заключения исследований, оговаривая лишь то, что их содержание и результаты с указанием примененных методик должны быть отражены в заключении (ст. 204 УПК РФ). Таким образом, сущность экспертизы именно как процессуального действия невозможно раскрыть через ссылку на факт проведения экспертом каких-либо исследований.

   Отличительные признаки судебной экспертизы многократно анализировались учеными, в том числе признанными авторитетами в данной области – Т.В. Аверьяновой, В.Д. Арсеньевым, Ю.К. Орловым, А.Я. Палиашвили, И.Л. Петрухиным, Е.Р. Россинской, А.Р. Шляховым и другими. Однако некорректность формулировки, включенной в ст. 9 Федерального закона “О ГСЭД…”, вынуждает нас вновь вернуться к вопросу о гносеологической и юридической составляющих понятия “судебная экспертиза”, наиболее емко и доходчиво суть которых, на наш взгляд, была раскрыта Т.В. Сахновой. С гносеологической точки зрения любая экспертиза независимо от условий и порядка ее производства представляет собой прежде всего “эмпирическое исследование обособленного объекта, проводимое сведущим лицом (экспертом), основанное на специальных (профессиональных) знаниях, с применением особых методов (их совокупности – методик), имеющее целью получение нового знания об объекте, которое оформляется в виде заключения” <11>. В то же время с процессуальной точки зрения “судебная экспертиза является юридической формой использования специальных знаний в виде исследования (юридической формой специального исследования)” <12>. Соглашаясь с тем, что судебная экспертиза в единстве гносеологической и юридической составляющих может быть отнесена (с вышеприведенными оговорками) к числу процессуальных действий, надо сказать, что статус судебной экспертизы применительно к уголовному судопроизводству сегодня по-прежнему нуждается в уточнении.

   Как известно, все действия следователя по уголовному делу являются процессуальными, при этом среди них принято выделять действия, направленные на собирание и проверку доказательств, которые именуются следственными. В УПК РСФСР понятие следственного действия не расшифровывалось. Поскольку направленность судебной экспертизы на обнаружение, фиксацию, изъятие и исследование фактических данных, имеющих значение для дела, была очевидна, многие ученые в период действия УПК РСФСР полагали, что производство экспертизы должно быть включено в перечень следственных действий <13>, хотя в литературе также встречались и диаметрально противоположные высказывания <14>, и компромиссные суждения – по мнению С.А. Шейфера, следственным действием нужно было считать “комплекс действий следователя, определяющих программу исследования, создающих для этого необходимые условия, контролирующих объективность и полноту его проведения”, но отнюдь не экспертизу в целом <15>.
Казалось, Федеральный закон “О ГСЭД…” поставил точку в многолетней дискуссии о том, является ли судебная экспертиза следственным действием, охарактеризовав ее как действие процессуальное. К сожалению, УПК РФ не внес ясность в вопрос о сущности и признаках следственных действий, в связи с чем ученые до сих пор расходятся во мнениях относительно статуса судебной экспертизы в уголовном судопроизводстве.

   В настоящее время в юридической литературе в качестве следственных рассматриваются “детально регламентированные законом уголовно-процессуальные действия, включающие в свою структуру систему взаимосвязанных операций, обусловленных наличием и своеобразным сочетанием в каждом из них общенаучных методов познания, имеющие взаимодействующие познавательный и удостоверительный аспекты (стороны) и направленные на собирание и проверку доказательств в целях решения задач уголовного судопроизводства” <16>. При таком подходе исключительно по своей целевой направленности судебная экспертиза может быть причислена к следственным действиям, что никоим образом ее гносеологическую сущность не меняет.

   Еще А.Д. Арсеньев обращал внимание на тот факт, что “экспертизу как следственное действие необходимо отличать от ее составной части – экспертного исследования” <17>. Т.В. Сахнова совершенно справедливо указывала, что “действия, составляющие содержание исследования (а именно: выбор специального метода и научных методик, применение их для изучения объекта исследования, получение и анализ промежуточных результатов, профессиональная оценка полученных результатов), не являются предметом процессуально-правового регулирования” <18>. Тем не менее некоторые ученые продолжают настаивать на том, что “деятельность эксперта по исследованию объектов экспертизы, по анализу результатов примененных научных методов и составлению заключения эксперта, вне всякого сомнения, также является неотъемлемой частью следственного действия – назначения и производства экспертизы, является процессуальной деятельностью и подчиняется единым для всего уголовного судопроизводства общим принципам” <19>.

   Очевидно, что уголовно-процессуальные правоотношения, складывающиеся при производстве экспертизы, могут и должны быть урегулированы законом, но с помощью норм права нельзя регламентировать познавательную деятельность эксперта. На наш взгляд, экспертное исследование является составным элементом экспертной деятельности, а судебная экспертиза – элементом деятельности судебно-экспертной, однако использовать указанные пары терминов как синонимы не стоит, поскольку понятия “экспертная деятельность” и “судебно-экспертная деятельность” не являются тождественными. Речь идет о трудовой и процессуальной деятельности физического лица, являющегося носителем специальных с точки зрения уголовно-процессуального законодательства знаний.

  Поэтому представляется целесообразным употребление термина “экспертная деятельность” для обозначения трудовой деятельности гражданина, избравшего соответствующую профессию, а “судебно-экспертная деятельность” – для обозначения процессуальной деятельности участника судопроизводства.

<1> См.: Суворова Г.А. Психология деятельности: Учеб. пособие для
студентов психологических и педагогических вузов. М.: ПЕРСЭ, 2003. С. 16
– 17. Ученики и последователи А.Н. Леонтьева и С.Л. Рубинштейна
по-разному оценивают наследие каждого из ученых, отмечая наличие спорных
воззрений и расхождений во взглядах. Однако в пределах предпринимаемого
нами анализа специфики деятельности эксперта как субъекта уголовного
судопроизводства имеющиеся разночтения не имеют решающего значения, в
расчет принимаются только общеизвестные тезисы.
<2> См.: Психологический словарь / Под ред. В.В. Давыдова, А.В. Запорожца, Б.Ф. Ломова и др. М.: Педагогика, 1983. С. 91.
<3>
См.: Суходольский Г.В. Основы психологической теории деятельности. Л.:
Изд-во Ленингр. ун-та, 1988. С. 7 – 36; Суходольский Г.В. Введение в
математико-психологическую теорию деятельности. СПб.: Изд-во
С.-Петербургского университета, 1998. С. 5 – 13.
<4> См.: Иванников В.А. Подходы к анализу деятельности // Традиции
и перспективы деятельностного подхода в психологии: школа А.Н.
Леонтьева / Под ред. А.Е. Войскунского, А.Н. Ждан, О.К. Тихомирова. М.:
Смысл, 1999. С. 41 – 42.
<5> См.: Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии: В 2 т. М.: Педагогика, 1989. Т. 2. С. 89.
<6> Энциклопедия судебной экспертизы / Под ред. Т.В. Аверьяновой, Е.Р. Россинской. М.: Юристъ, 1999. С. 349.
<7> См.: Смирнова С.А. Организационно-тактические проблемы
развития судебно-экспертной деятельности (по материалам Северо-Западного
регионального центра судебной экспертизы Министерства юстиции
Российской Федерации): Автореф. дис. … докт. юрид. наук. СПб., 2002.
<8> См.: Нестеров А.В. Экспертное дело. Ростов-на-Дону: ЗАО “Книга”, 2003. С. 29 – 41.
<9> См.: Основы судебной экспертизы. Часть I. Общая теория / Отв. ред. Ю.Г. Корухов. М.: РФЦСЭ, 1997. С. 169.
<10> Основы судебной экспертизы. Часть I. Общая теория / Отв. ред. Ю.Г. Корухов. М.: РФЦСЭ, 1997. С. 199.
<11> Сахнова Т.В. Судебная экспертиза. М.: Городец, 1999. С. 23.
<12> Сахнова Т.В. Судебная экспертиза. М.: Городец, 1999. С. 26.
<13>
См., например: Советский уголовный процесс. Вопросы Особенной части /
Под ред. В.М. Корнукова. Саратов: Изд-во Саратов. ун-та, 1988. С. 48;
Гордон С.Э. Судебно-медицинская экспертиза: проблемы и решения / Отв.
ред. Ю.К. Орлов. Ижевск: Удмуртия, 1990. С. 23 – 25.
<14> См.,
например: Линдмяэ Х. Управление проведением судебных экспертиз в
советском уголовном судопроизводстве. Таллин: Ээстираамат, 1988. С. 79 –
87.
<15> См.: Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма. М.: Юрид. лит., 1981. С. 39.
<16> Соловьев А.Б. Доказывание по Уголовно-процессуальному кодексу
Российской Федерации (досудебные стадии). Научно-практическое пособие.
М.: Издательство “Юрлитинформ”, 2003. С. 51.
<17> См.: Арсеньев В.Д. Процессуальный статус субъектов судебной
экспертизы по уголовным делам // Процессуальные аспекты судебной
экспертизы. Сборник научных трудов. М.: Изд. ВНИИСЭ, 1986. С. 41.
<18> Сахнова Т.В. Судебная экспертиза. М.: Городец, 1999. С. 35.
<19>
Зайцева Е.А. Правовой институт судебной экспертизы в современных
условиях. Волгоград: Изд-во Волгоградского государственного
университета, 2003. С. 13.