Внутренняя реальность супервизора
Что же чувствует супервизор во время сессии? Всего не перечислишь: это и желание удавить бесчувственного терапевта, и слезы умиления хорошей работой, и трепет прикосновения к чему-то очень нежному и близкому в происходящем на сессии, когда супервизору хочется «все бросить» и просто жить… и желание «все бросить» и просто спать…
Поговорим о сонливости. Сонливость супервизора довольно относительна: когда на сессии начинает что-то реально происходить, то сон как рукой снимает. Тогда что же это за отрезок и про что он? Скорее всего про сдерживание (уже интересно — чего именно?), ведь на проекциях и так не уснешь — действие, как правило, энергичное. Какие чувства сдерживаются? К какой теме (процессу «здесь и теперь») они имеют отношение и как соотносятся с проблемой и жизнью клиента?
Что это — обида при дискредитации работы терапевта (а терапевт не должен обижаться), досада, что терапевта игнорируют (а терапевт не должен игнорировать клиента), бессилие в описанной клиентом безвыходной ситуации, скрываемое терапевтом под маской заботы и профессионального внимания? Сонливость — явный диагностический маркер, заслуживающий особого внимания супервизора. Полярным маркером может быть желание супервизора двигаться, растирать мышцы, потягиваться и часто менять позу, а также соматические симптомы, появившиеся в ходе сессии.
Супервизор может быть особенно полезным терапевту еще и в силу того, что, находясь рядом с терапевтом (но в стороне) и работая для него, он имеет большую возможность не быть поглощенным контртрансферентными чувствами и с большей вероятностью осознавать их. По опыту супервизии, наиболее трудным для осознавания терапевтов является раздражение в ситуации беспомощности и бессилия, организованной клиентом и никак не выражаемое терапевтом. Эта довольно стереотипная общечеловеческая реакция на утрату контроля над ситуацией нуждается в особом внимании при обучении психотерапии. Такие чувства гораздо более доступны для осознавания супервизора, наблюдающего сессию со стороны.
Что еще? Фантазии супервизора по поводу происходящего в образной форме могут довольно точно отражать процесс и служить своего рода подсказкой в диагностике взаимодействия терапевта с клиентом. Карусели, на которых радостный терапевт скачет на лошадке впереди клиента, стерильный разговор через толстое стекло, лишенный прикосновений друг к другу, потасовка в темноте, двое в джунглях… Такую же роль могут играть литературные ассоциации («Шел по улице малютка, посинел и весь дрожал», «Плакала Саша, как лес вырубали…»), жанровая принадлежность происходящего: мелодрама, трагедия, роман-эпопея, цирк…
Это занятие весьма увлекательно и хорошо «помогает от скуки». Кроме того, оно может стать полезным при фокусировании супервизорского запроса, если терапевта интересуют именно терапевтические отношения.
Итак, после терапевтической сессии у супервизора появляется более или менее ясное представление:
• о стиле терапевта и навыках терапевтической работы;
• о способах прерывания контакта у терапевта и клиента;
• об особенностях терапевтических отношений;
• о своем собственном состоянии.
Контакт же супервизора с терапевтом в ходе супервизорской сессии условно можно разделить на две стадии-задачи: фокусирование и непосредственно супервизия—рабочая стадия.
4.2. Фокусирование
Важнейшая тактическая задача супервидения – выбор фокуса, определение той «темы», вокруг которой будет разворачиваться взаимодействие «терапевт – супервизор» (Немиринский, 2002). Оговоримся сразу, что фокусирование—это взаимодействие терапевта и клиента, направленное на формирование супервизорского запроса, соответствующего основным задачам и целям супервизии как института (решение о таком соответствии принимает супервизор). Результатом фокусирования является определение фокуса супервизии.
Если рассматривать фокусирование в рамках модели цикла контакта, то определением фокуса и цели данной супервизии завершается стадия предконтакта. Терапевт знает, что он хочет решить в ходе данной супервизорской сессии, то есть выделена первоначальная фигура – неэффективное профессиональное поведение, проблемные чувства и ощущения, обращение с собой, отношения с клиентом — и намечена цель.
Вот тут и начинает действовать ключевое слово супервизии – поиск, поскольку в любой момент в супервизорской процессе актуализировано много уровней и фокусов и главный вопрос заключается в том, кто, что, как и когда выбирает делать на супервизорской сессии. В литературе, посвященной проблемам супервизии, акцентируется большая, чем в терапевтической сессии, «горизонтальность» отношений участников, но ответа на этот вопрос либо не содержится, либо ответственность за выбор приписывается только супервизору (но при этом не об-суждается основа для данного выбора).
В статье Роберта Резника и Лив Эструп (Resnick, Estrup, 2000), посвященной супервизии в гештальт-терапии, обсуждаются фокусы супервизии: личностное функционирование клиента, терапевта и супервизора, теории развития, личности и психотерапии, клиническая теория, диагноз и лечение, профессиональные, административные и деловые аспекты взаимодействия. Однако при этом не делается акцент на том, как супервизор (или все-таки терапевт?) выбирает, чему посвятить супервизорскую сессию. По Ховкинсу и Шохету (2002), сам «супервизор помещает фокус», а затем движется по фокусам (но как?) в течение одной супервизорской сессии.
С нашей точки зрения, такой подход необоснованно ограничивает ответственность терапевта и противоречит принципу равной ответственности участников процесса. Для того чтобы равная ответственность сторон стала в супервизии возможной, в начале процесса необходимо заключить устный контракт с терапевтом. Контракт свидетельствует о том, что супервизируемый терапевт признает необходимость супервизии как профессиональной помощи по отношению к данной ситуации с клиентом.
Предлагаемая нами модель супервизии
• изначально обеспечивает равную ответственность участников за течение и результат супервизорской сессии (выбор);
• учитывает существующий уровень профессионального развития терапевта;
• рассматривает возможные области его профессионального роста;
• базируется на собственном интересе (энергии) терапевта по отношению к терапевтической сессии.
Итак, супервизору важно побудить супервизируемого терапевта находиться в равной позиции по отношению к ответственности за течение и результат супервизорской сессии. Для этого используется формальная процедура заключения контракта на супервизорскую помощь и неформальная процедура супервизии, по сути, основанная наравной ответственности сторон. Для эффективной супервизии и терапевту, и супервизору важно иметь ответы на два вопроса.
Первый вопрос касается содержания интереса (суть запроса) и направления поиска (клиент, терапевт, терапевтические отношения), то есть фокуса. Фокус можно определить как содержание интереса терапевта, сориентированное по отношению к участникам терапевтической сессии или терапевтической системе в целом. Решение о фокусе—это ответственность супервизируемого терапевта. При этом супервизор играет вспомогательную роль – роль профессионала, помогающего организовать пространство, в котором терапевт может сориентироваться в области своего интереса. После определения фокуса супервизор и терапевт совместно формулируют цель данной супервизии.
Ответ на второй вопрос поможет понять, как именно данный фокус будет способствовать профессиональному развитию «здесь и сейчас» данного конкретного терапевта, на данной стадии его обучения или профессиональной жизни, то есть подразумевает нахождение его «зоны роста». Этому и посвящена непосредственно супервизия. Осознанное решение супервизора касается выделения тех аспектов супервизии, которые будут максимально полезными для данного терапевта исходя из уровня его профессионального развития на данный момент. Решение об этом является ответственностью супервизора.
Наиболее важные моменты фокусирования
Состояние терапевта. Чаще всего обучающиеся терапевты формулируют запрос уже после сессии, когда их работа с клиентом закончена. Терапевт поворачивается к супервизору и… что с ним? Радостен, растерян, подавлен, собран? Пожалуй, стоит расспросить его об этом. Итак, первый вопрос—вопрос о состоянии терапевта.
Контракт. Следующий вопрос, важный для оформления временного контракта между терапевтом и супервизором, звучит так: нуждается ли терапевт в супервизии? Если сессия была удачной и терапевт рад своему успеху, супервизор может просто разделить с ним эти чувства.
Работа с запросом. Супервизор может помочь сформулировать супервизорский запрос (используя свои визуальные впечатления и записи), организуя некоторое пространство для исследования. Его можно создать с помощью вопросов, чтобы определить направленность интереса терапевта: «Как терапевт себя чувствует после сессии?», «Есть ли необходимость в супервизии?» (контракт), «Что именно интересует терапевта и как он это понял?», «Что может стать для терапевта целью данной супервизии?», «На каком отрезке сессии терапевт чувствовал себя наиболее дискомфортно?», «Что происходило в это время?», «Что в это время делал клиент?», «Как терапевт обычно реагирует в такой ситуации?» и т. п. Для супервизора важно не опережать терапевта с предложением изучить результаты наблюдений терапевтической сессии.
Следует также иметь в виду, что у супервизора и терапевта всегда намного больше материала, чем они готовы и могут рассмотреть в течение супервизорского часа, поэтому основное направление—это ИНТЕРЕС (ЭНЕРГИЯ) ТЕРАПЕВТА.
Интервенции супервизора. Помимо открытых вопросов, которые помогают терапевту сориентироваться в области своего интереса, супервизор может и на стадии фокусирования, и на рабочей стадии использовать следующие интервенции:
• Прояснение. Супервизор может спросить, что чувствовал или думал терапевт, в то время как… описывая далее феноменологически поведение терапевта: «Когда ты отклонился назад и сжал руки в ответ на слова клиента…».
• Одобрение. Оно помогает справиться со слишком сильной тревогой супервизируемого, относящейся к супервизору или группе, в которой он обучается. Может применяться и в супервизии после сессии, и при супервизорской сопровождении терапевтической сессии. Для этого супервизор, например, может перечислить наиболее удачные интервенции терапевта.
• Обсуждение контекста. Включает вопросы, относящиеся к выбору клиентом терапевта, особенностей работы терапевта в учреждении, включая требования и нормы данного учреждения.
• Поддержка терапевта. На наш взгляд, супервизорекая поддержка терапевта очень важна для его поиска более успешного способа саморегуляции, чем тот, который он использовал в ходе терапевтической сессии (поддержка self). Для этого супервизор поддерживает поиск, а также обсуждает аспекты самоподдержки. Особое внимание уделяется способности терапевта обращаться за поддержкой к окружению (супервизору, группе). Профессиональная под-держка терапевта также может включать дидактическую помощь (см. раздел 4.4.), инструкции и практические советы.
• Конфронтация. Включает вопросы передачи ответственности за формирование запроса и работу на супервизорской сессии при типичных способах избегания контакта, играх, стереотипном поведении.
