Принципиальное положение правового государства и отечественного уголовного права о виновной ответственности требует при анализе субъективной стороны преступления помимо вины учитывать мотивы, цели, разнообразные эмоциональные проявления, которые обуславливают общественно-опасные деяния субъектов преступления. Значительное число ошибок правоохранительных органов связано с недооценкой вины, мотивов и целей преступного поведения: это и неправильная квалификация, невыяснение или игнорирование подлинных мотивов преступления, назначение необоснованных наказаний, неточное применение иных положений Общей части уголовного права, нарушения принципов субъективного вменения, социальной справедливости и т.д.
Мотив – важнейшая характеристика содеянного. Описание мотивов и целей появилось и во многих нормах Особенной части УК, в которых оно ранее не существовало. По каждому уголовному делу мотив относится к обстоятельствам, подлежащим доказыванию п. 2 ст.73 УПК РФ.
Ежегодные обзоры кассационной практики судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ свидетельствует о том, что суды стабильно испытывают трудности в определении мотива преступления по ряду уголовных дел. В качестве доказательств установления мотива используются показания обвиняемого, потерпевшего и свидетелей, нередко противоречивые и неполные.
Пробел в доказательственном материале можно было восполнить в ряде случаев, назначив судебно-психологическую экспертизу на предмет исследования мотивов преступного поведения.
В отечественной литературе свыше двадцати лет ведется дискуссия о возможности установления экспертом-психологом мотива преступного поведения.
Противники решения вопроса о выявлении мотива преступления с помощью судебно-психологической экспертизы утверждают: «Установление психологических элементов совершенного преступления в соответствии с законом полностью охватывается сферой деятельности следователя и суда; мотив и цель, будучи вопросами права, не могут представлять собой объект исследования судебно-психологической экспертизы».[1] Аналогичного мнения придерживаются В. Зимарин, И. Попов[2], Селиванов Н.[3] и другие. Вместе с тем, стоит согласиться с теми исследователями[4], которые считают, что установление психологических компонентов мотивов преступных действий не только возможно, но и необходимо по отдельным категориям уголовных дел.
Необходимость использования результатов судебно-психологической экспертизы мотивов преступного поведения обуславливается следующими факторами:
- – во-первых, значимостью влияния мотива преступного поведения лица на степень его вины. В действующем уголовном законе мотив того или иного уровня предусмотрен в качестве признака основного состава преступления, в результате чего содеянное переходит на иной качественный уровень по сравнению с базовым преступлением путем изменения объекта преступления и ужесточения наказания за его совершение; в качестве признака основного состава преступления и позволяет отграничивать преступление от иных правонарушений; в качестве квалифицирующего признака состава преступления, привилегированного состава преступления, в качестве смягчающего или отягчающего обстоятельства, так же мотивами конкретного преступления могут быть любые мотивы за исключением определенного, указанного в законе, в результате чего преступления имеют иное содержание. Более того, мотив может быть не предусмотрен в статьях УК РФ, но правоприменитель, используя возможность признания любого обстоятельства смягчающим ответственность либо используя возможности ст. 60 УК РФ, учитывает мотив при назначении наказания;
- – во-вторых, сложностями процесса установления и доказывания признаков субъективной стороны преступления, в том числе и мотива. чаще всего суду и следствию не удается раскрыть мотивы преступления, в том числе и по той весьма распространенной причине, что данному вопросу они попросту не придают никакого значения. Это одна из веских причин того, что подавляющее большинство преступников считают приговор и наказание несправедливыми, а себя не признают действительным источником общественно-опасных последствий. Они искренне убеждены, что действительными виновниками являются потерпевшие, свидетели, жизненные трудности и иные обстоятельства, признают же себя виновными лишь формально. Понятно, что при таком отношении трудно рассчитывать на осмысление содеянного, раскаяние, стремление исправиться;
- – в-третьих, ошибочным установлением работниками правоохранительных органов, судами мотивов преступного деяния, что приводит к неправильной квалификации преступления и как следствие, к отмене или изменению приговора в виду неправильного применения уголовного закона. Удельный вес подобных ошибок достигает 40-50% в общей массе судебных ошибок[5];
- – в-четвертых, пониманием того, что мотив – это, прежде всего психофизиологическое понятие которое превратилось в юридическое потому, что заняло необходимое место в уголовном законе. Вследствие того, что мотив «пришел» в юриспруденцию из психологической науки, поэтому и анализировать его нужно начиная с позиции этой науки. Так же изучению этого уникального феномена психологией отводится самое пристальное внимание, чем другими науками (криминологией, уголовным правом и др.).
Все вышеизложенное может свидетельствовать об актуальности такой экспертизы, необходимостью разработки объекта, предмета, задач такой экспертизы, использовании её при доказательстве субъективной стороны преступления.
Использование результатов судебнопсихологической экспертизы при доказательстве мотива преступного деяния возможно, так как преступление является одной из разновидностей внешнего произвольного поведения человека. Выделение преступления как особой категории произвольного поведения в отдельную группу обусловлено существованием в обществе определенных норм. В связи с этим, как считает С.В. Скляров[6] общие понятия мотивов преступного поведения и мотивов нормативного произвольного поведения не имеют принципиальных различий. Оценка мотивов поведения как мотивов преступления зависит, прежде всего, от того, признается ли обществом данное поведение преступным или правомерным и сознает ли это субъект, совершающий данное деяние.
Поэтому представляется невозможным чисто правовое определение мотивов преступного поведения. Рассмотрение вопроса о сущности мотивов преступного поведения должно осуществляться только при психологическом анализе произвольного поведения в целом.
Современный этап развития судебнопсихологической экспертизы мотивов преступного деяния характеризуется противоречивым отношением к ней как юристов, так и психологов, а так же проблемами, связанными с её назначением и производством в силу неразработанности её теоретических основ. Одной из существенных проблем является отсутствие единства в понимании мотива, что приводит к тому, что в качестве мотива понимаются самые различные психологические феномены. Как писал А.Н. Леонтьев[7], работы по проблемам мотивации почти не поддаются систематизации – до такой степени различны те значения, в которых употребляется термин «мотив», в связи с чем это понятие превратилось как бы в большой мешок, в который сложены самые различные вещи.
Вместе с тем, несмотря на имеющуюся разногласицу Е.П. Ильин[8] выделяет несколько точек зрения на понимание мотива как реального психологического феномена: мотив как побуждение, как намерение, как сложное интегральное психологическое образование. Немало споров и в юридической литературе вызывает проблема классификации мотивов преступления[9]. В юридической литературе предпринимаются попытки классификации в зависимости от цели изучения мотива, существуют различные подходы: психологический, уголовно-правовой, криминологический, криминалистический и т.д. Не обсуждая частные недостатки той или иной классификации мотивов преступного поведения, что неоднократно делалось в научных трудах, следует все же остановится на одном из них – общем для всех. Все авторы, фактически относя мотивы преступления к той или иной группе используют для этого единое основание – социальную оценку действий совершенных преступником, и последствий этих действий.
Кроме того, классифицируя мотивы преступлений, авторы исходят из содержания потребностей, лежащих в основе действия лица, хотя сущность собственно мотивов поведения заключается в возможности выбора человеком между различными вариантами действия, направленного на удовлетворение одной и той же потребности. Уголовно-правовая классификация мотивов должна быть не только связана с квалификацией преступления в тех случаях, когда мотив входит в число обязательных признаков основного или квалифицированного составов преступления, но и, главным образом, преследовать цели индивидуализации ответственности за совершенное преступление, в частности, способствовать решению вопроса о возможности освобождения от уголовной ответственности или наказания, а в противном случае – об определении меры уголовного наказания. Классификации мотива преступлений, существующих в юридической литературе, практически невозможно использовать для решения вопроса об индивидуализации ответственности лица, совершенного преступления.
Поэтому С.В. Скляров считает, что классификация мотивов индивидуального преступного поведения должна отвечать следующим требованиям[10]:
- – отражать процесс формирования у человека мотивов, лежащих в основе совершенных им преступных действий (бездействия), что важно для теоретического изучения различных видов мотивов, в том числе и психологией;
- – отражать взаимосвязь субъективных и объективных причин актуализации или возникновения мотива, что позволит отнести различные мотивы индивидуального преступного поведения к нейтральным или антисоциальным и дифференцировать их внутри этих групп;
- – отражать роль мотивов в процессе мотивации преступного поведения;
- – иметь определенное уголовно-правовое, криминологическое петенциорное значение.
Исходя из вышеизложенного, он считает, что конкретное поведение человека (в том числе и преступное) побуждают мотивы трех порядков:
- – целевой мотив, представляющий собой осознанную потребность (потребности), определяющую общую цель поведения, к достижению которой стремится человек, и выступающую источником возникновения процесса мотивации и источником физической активности индивида для достижения этой цели;
- – ориентирующий мотив (мотив в узком смысле слова), представляющий собой устойчивое психическое образование, присутствующее у человека в потенциальном состоянии, которое в результате актуализации побуждает его конкретизировать общую цель и выбрать той или иной тип поведения в рамках удовлетворения одной и той же потребности (потребностей);
- – технический мотив, представляющий собой ситуативное психическое образование, возникающее в результате взаимодействия субъективных особенностей личности и объективных условий ситуации, побуждающее человека выбрать конкретный объект и (или) конкретный способ действия (бездействия) в рамках избранного им типа поведения и четко определить конечную цель поведения.
В каждой группе мотивов С.В. Скляров так же выделяет подгруппы соответствующих мотивов. Такой подход сочетает в себе и психологическое содержание мотива и юридическое, так как в основе лежит определение мотива, как предмет удовлетворения потребности, а классификация мотивов (мотиваций) приводимых в юридической литературе представляет собой не что иное, как классификацию потребностей человека по их содержанию. Законодатель, формулируя нормы уголовного закона, использует потребности в качестве обязательного признака состава преступления или указывает на них как на обстоятельства, учитывающиеся при назначении наказания в весьма ограниченных случаях. Отсутствуют единая основа и логика включения тех или иных потребностей в нормы уголовного законодательства.
Поэтому построить систему потребностей, так или иначе отраженных в нормах уголовного закона, в настоящее время невозможно. В связи с этим классификация С.В. Склярова представляется актуальной и определяет направления разработки экспертного понятия «мотив преступного поведения», что является необходимым для разработки теоретических основ производства судебно-психологической экспертизы мотива преступного деяния.
Одной из существенных проблем так же является наличие разных мнений о том, что должен устанавливать эксперт-психолог. Анализ практики производства судебно-психологической экспертизы показывает, что отдельные эксперты устанавливают «осознавание структуры мотива криминального поступка»11, другие особенности мотивационной сферы личности, психологические мотивы преступного деяния[11] [12], мотивировку и т.д.
Однако большинство психологов и философов, изучающих проблемы личности, полагают, что подлинные мотивы осознаются далеко не полностью и не всегда, во всяком случае, во время совершения действий. Содержательная сторона мотива не всегда адекватно отражается в сознании, а иногда и вовсе в нем не фиксируется. Для того чтобы обеспечить внутренний душевный комфорт, люди предпочитают не замечать подлинных мотивов своего поведения, объясняя его себе и другим (т.е. формируя) «благородными» побуждениями.
Мотив в этом случае является мотивировкой, что не одно и то же. Человек иногда склонен оправдывать или неверно обосновывать мотивы своих поступков.
Некоторые специалисты высказывают сомнения в обоснованности назначения судебно-психологических экспертиз, касающихся психологических мотивов юридически значимых действий. По их мнению, расширение за счет профессиональных знаний и здравого смысла сферы применения специальных знаний в следственной и судебной практике чревато ослаблением самостоятельности следствия и суда, сужением границ их компетенции при установлении фактических обстоятельств дела и даже снижением их профессиональной квалификации. Конечно, нельзя призывать работников следственных и судебных органов, столкнувшись с трудностями в установлении мотива преступления немедленно назначать судебно-психологическую экспертизу. В подобных случаях нередко бывает достаточно более детальное проведение допросов обвиняемых, свидетелей, потерпевших, более скурпулезого анализа имеющихся доказательств.
Однако следует признать, что изложенные проблемы в определенных случаях объективно требуют расширения традиционных рамок судебно-психологической экспертизы.
«Если же эксперт-психолог, – пишет М.М. Коченов, – не выходя за пределы своей компетенции, устанавливает психологические мотивы конкретного поступка, анализирует особенности мотивационной сферы испытуемого, такого рода исследования не противоречит общим принципам судебной экспертизы. Поэтому нельзя отрицать принципиальной возможности проведения судебно-психологической экспертизы для определения психологических мотивов преступления»[13].
