Вопросы допустимости заключений судебной экспертизы

При рассмотрении дела «Вожигов (Vozhigov) против Российской Федерации» Европейский Суд в своем Постановлении также коснулся некоторых вопросов судебной экспертизы.
Обстоятельства дела таковы. Заявителя, жителя города Брянска, в октябре 2000 г. задержали по подозрению в совершении убийства путем нанесения множественных побоев. Органы предварительного следствия, а впоследствии и суд признали его виновным в этом преступлении. Приговор был обжалован в кассационном порядке, однако областной суд оставил его без изменения. Заявитель обратился с жалобой в Европейский Суд по правам человека. Ссылаясь на статью 6 Конвенции, заявитель утверждал, что имел место ряд процессуальных нарушений. В частности, он обжаловал тот факт, что во время предварительного следствия не была проведена судебно-медицинская экспертиза состояния его здоровья с целью определения того, мог ли он совершить преступление с учетом имевшейся у него травмы. Дело в том, что заявитель перенес в августе 1999 г. перелом бедра. Во время судебного разбирательства был допрошен лечащий врач заявителя Реут А.А., который наблюдал заявителя. Реут А.А. пояснил, что вследствие улучшения состояния здоровья заявителя операция ему проведена не была, но ему рекомендовано не поднимать вес, превышающий 12 килограммов.
Европейский Суд отметил, что заявитель не представил доказательств того, что он просил либо орган следствия, либо суды Российской Федерации провести в отношении него медицинскую экспертизу. В любом случае, Европейский Суд повторяет, что статья 6 Конвенции не налагает на национальные власти обязанности назначить проведение экспертизы или любого иного следственного действия исключительно на основании ходатайства стороны по делу. В первую очередь, национальный суд должен решить, является ли запрашиваемое действие значимым и существенным для рассмотрения дела по существу. В данном деле суд в судебном заседании допросил Реута А.А. – врача, который наблюдал заявителя в связи с переломом бедра – именно с целью определения того, мог ли заявитель физически совершить преступление. Поэтому Европейский Суд считает, что национальный суд располагал достаточной информацией в связи с данным аспектом дела. Следовательно, нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в этом отношении отсутствовало.
Эта позиция Европейского Суда, на наш взгляд, не безупречна. Показания врача, являющегося свидетелем, не должны содержать выводов, требующих специальных знаний в области судебной медицины. Для решения вопроса о способности подсудимого нанести смертельные телесные повреждения с учетом его состояния необходимо глубокое судебно-медицинское исследование с учетом как характера причиненных потерпевшему повреждений, так и биомеханики взаимодействия системы преступник-жертва во время борьбы.
В 2007 г. в Европейский Суд была подана жалоба известного арабского бизнесмена Мухаммеда Аль-Файеда, отца Доди Аль-Файеда, погибшего вместе с принцессой Дианой в результате автокатастрофы в Париже 31 августа 1977 г. Заявитель требовал признать, что власти Франции не предприняли эффективных мер расследования по этому факту и что истинные причины гибели его сына и принцессы Дианы скрываются от близких и от общественности. В частности, заявитель утверждал, что при назначении и проведении судебно-медицинских экспертиз был нарушен принцип состязательности и не была представлена возможность участия в них экспертов со стороны заявителя. Труп принцессы был, по мнению заявителя, слишком быстро забальзамирован еще во Франции.
Египетский миллионер также утверждает, что результаты вскрытия трупа водителя были сфабрикованы и что якобы взятые у него анализы крови на самом деле принадлежат не ему. Как заявил Аль-Файед, Анри Поль был абсолютно трезв, хотя французское и британское следствие установило обратное.
Кроме того, было отказано в экспертном исследовании поврежденного автомобиля и обстановки места происшествия. Европейский Суд 2 октября 2007 г. признал жалобу Мухаммеда Аль-Файеда неприемлемой.
Весьма важной представляется позиция Европейского Суда по правам человека по вопросу о допустимости заключений судебных экспертов, назначенных и проведенных с нарушениями уголовно-процессуального законодательства.
В постановлении по делу «Климентьев (Кlimentyev) против Российской Федерации» Европейский Суд не усмотрел нарушения положений Конвенции в вопросе о несвоевременном ознакомлении заявителя с постановлениями о назначении судебных экспертиз по уголовному делу.
Заявитель жаловался на несправедливость судебного разбирательства по уголовному делу в отношении него, утверждая, в частности, что он не имел возможности принимать участие в назначении судебных экспертиз.
В ходе разбирательства уголовного дела в Нижегородском областном суде последним были признаны допустимыми доказательствами некоторые заключения экспертов (технические, медицинские, графологические и другие), которые были назначены стороной обвинения в ходе предварительного следствия по делу.
Из материалов дела следует, что заявитель официально извещался о большинстве решений со стороны обвинения о проведении судебных экспертиз (общей сложностью более 12) в течение месяца с даты, когда указанное решение было принято. 12 апреля 1996 г. заявитель был извещен о решении о проведении судебных экспертиз от 22 декабря 1995 г. и 18 и 22 января 1996 г. 16 мая 1996 г. заявитель был извещен о решении о проведении судебной экспертизы от 28 марта 1996 г.
Когда указанные решения уже были исполнены, заявитель и его адвокаты были официально уведомлены о процессуальных правах обвиняемого, включая право отвода эксперта, право добиваться назначения определенного лица в качестве эксперта, ходатайствовать о постановке дополнительных вопросов, лично присутствовать при проведении судебной экспертизы, давать любые комментарии и быть уведомленными о заключении эксперта. У обвиняемого также была возможность подавать относящиеся к делу ходатайства и заявления в письменной форме.
В отношении решений о проведении технических экспертиз от 28 марта и 30 апреля 1996 г. заявитель ходатайствовал о предоставлении ему копий некоторых документов. Копии соответствующих документов были ему предоставлены 21 июня 1996 г. Что касается решения о проведении технической экспертизы от 22 января 1996 г., заявитель утверждал, что «было бы более объективным» проведение такого рода экспертизы в г. Москве или г. Санкт-Петербурге.
Из копий уведомлений следует, что заявитель и его адвокат не подавали дополнительных ходатайств и заявлений.
По результатам рассмотрения данного уголовного дела судебная коллегия по уголовным делам Нижегородского областного суда вынесла обвинительный приговор и ряд частных определений. В одном из определений суд отметил, что обвиняемые извещались о проведении по делу судебных экспертиз только по их завершении. По мнению суда, то обстоятельство, что обвиняемые не были должным образом извещены о назначении судебных экспертиз, не отменяло выводов, содержащихся в экспертных заключениях. Более того, заявитель не оспаривал результаты судебных экспертиз и не ходатайствовал о проведении дополнительных или повторных экспертиз ни в ходе предварительного следствия, ни в ходе судебного следствия.
Сторона защиты обжаловала приговор в Верховный Суд Российской Федерации. В кассационной жалобе адвоката заявителя наряду с прочими указывались нарушения уголовно-процессуального порядка назначения и производства судебных экспертиз. Верховный Суд Российской Федерации в своем определении оставил в силе приговор Нижегородского областного суда и пришел к выводу об отсутствии существенных нарушений уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации в ходе судебного разбирательства. Что касается жалоб на оценку доказательств, Верховный Суд указал, что доказательства были надлежащим образом рассмотрены Нижегородским областным судом и признаны допустимыми. Выводы областного суда были признаны разумными и обоснованными.
В своей жалобе заявитель утверждал, что не имел возможности принимать участие в назначении проведения судебных экспертиз в связи с тем, что он был несвоевременно извещен о принятых решениях, и, следовательно, было нарушено его право на справедливое разбирательство дела судом (п. 1 ст. 6 Конвенции).
Власти Российской Федерации, в свою очередь, утверждали, что заявитель и его адвокат были надлежащим образом извещены о всех принятых решениях о назначении судебных экспертиз и что сторона защиты имела достаточную возможность подать соответствующие ходатайства и заявления. Все ходатайства, поданные стороной защиты, были удовлетворены, и ни в одном из указанных случаев не представляется, что сторона защиты обжаловала решения о проведении судебных экспертиз. Сторона защиты не заявляла отводы экспертам, и ни одно из заявленных ею ходатайств о проведении дополнительных экспертиз не было отклонено. Более того, вопрос о допустимости проведенных судебных экспертиз был детально рассмотрен судом, который в этой связи вынес мотивированное решение. Учитывая изложенное, власти Российской Федерации пришли к заключению, что в данном случае не имело места нарушения статьи 6 Конвенции.
Исходя из фактов, Европейский Суд отмечает, что версия стороны обвинения основывалась, в частности, на ряде экспертных заключений (технических, медицинских, графологических и других), назначенных стороной обвинения в ходе предварительного следствия в 1995 и 1996 гг. Из более чем 16 решений, которыми были назначены указанные экспертизы, четыре были вручены заявителю с задержкой от двух до трех с половиной месяцев, в то время как оставшиеся 12 решений были ему вручены в течение месяца после даты их принятия. Заявитель главным образом утверждал, что несвоевременное извещение о принятых решениях фактически лишило его возможности принимать участие в назначении экспертиз и что последующее признание допустимости соответствующих заключений экспертов является нарушением статьи 6 Конвенции.
Учитывая обстоятельства дела, действующее национальное законодательство и заявления сторон, Европейский Суд указал, что не может присоединиться к доводам заявителя. Прежде всего, Европейский Суд отмечает, что на момент исполнения указанных 16 решений как заявитель, так и его адвокат были официально извещены о процессуальных правах обвиняемого, включая право на заявление отвода эксперту, право ходатайствовать о назначении эксперта из числа указанным им лиц, право представлять дополнительные вопросы, присутствовать с разрешения следователя при производстве экспертизы и давать объяснения эксперту, знакомиться с заключением эксперта. Заявитель и его адвокат имели неограниченную возможность заявлять соответствующие ходатайства и заявления: и действительно, в материалах дела отсутствует информация о том, что какие-либо ходатайства стороны защиты отклонялись как запоздалые или неприемлемые по другим причинам. С другой стороны, власти Российской Федерации удовлетворяли и исполняли все относящиеся к делу ходатайства заявителя. Более того, в материалах дела ничто не заставляет предположить, – и сам заявитель, действительно, не утверждал этого – что он (заявитель) не мог лично или с помощью своего адвоката заранее ознакомиться с оспариваемыми экспертизами, обжаловать их в суде первой инстанции и в кассационной инстанции или воспользоваться своими правами в соответствии со статьями 89 и 290 УПК РСФСР, заявив в суд ходатайство о проведении дополнительных или повторных экспертиз.
Учитывая изложенное, Европейский Суд пришел к заключению, что несвоевременные извещения об указанных решениях не поставили заявителя в значительно менее благоприятное положение по сравнению со стороной обвинения и никаким другим образом не нарушили его права по смыслу статьи 6 Конвенции. Таким образом, не имело место нарушение указанного положения.
В некоторых жалобах, поступающих в Европейский Суд, указывается на нарушение разумных сроков судебного разбирательства, в том числе и в связи с большими перерывами, обусловленными долгими сроками проведения судебных экспертиз. Европейский Суд указал, что, в принципе, ответственность за задержки в судебном разбирательстве по причине проведения судебных экспертиз лежит на государстве (см. Постановление Европейского Суда по делу «Капуано против Италии» (Сарuanо v. Italy) от 25 июня 1987 г., Series А, N 119, § 32). В обязанности национальных судов входит обеспечение того, чтобы экспертам была предоставлена вся необходимая информация. Соответственно, ответственность за данный период судебного разбирательства лежит на государстве.