История становления судебно-психологической экспертизы
Судебно-психологическая экспертиза как вид самостоятельного экспертного исследования прошла в своем развитии сложный путь: от попыток адаптировать к нуждам юридической действительности данные экспериментальной психологии до создания (примерно после 1960 г.) собственной теории судебно-психологической экспертизы. Этот процесс, тесно связанный с развитием общей и экспериментальной психологии, продолжается и по сегодняшний день.
В предыстории судебно-психологической экспертизы как обособленной области научного знания можно выделить следующие этапы.
Начало — середина XIX в. Психология как самостоятельная ветвь научного знания, как наука еще не обособилась, однако развитие психологических учений, стремление использовать их в практической деятельности привели к первым попыткам поиска взаимосвязи между психологией и юриспруденцией. Так, в первой половине XIX в. приобрел известность трактат швейцарского писателя И. Лафатера по физиогномике (конец VIII в.), в котором автор выразил стремление определить «внутреннее по внешнему» (психическое состояние и психический тип человека по анатомическим особенностям строения лица).
В это же время австрийский врач и анатом Ф. Галль заложил основы так называемой френологии. Он разработал своеобразную карту мозга, на которой каждой способности человека соответствовал определенный участок. Поскольку, по мнению Ф. Галля, развитие отдельных участков коры головного мозга влияет на форму черепа, то изучение поверхности последнего позволяет диагностировать способности личности. Были и другие попытки отыскать звенья, связывающие юриспруденцию и психологию. Своеобразным итогом подобных попыток явилась известная теория «преступного человека», созданная итальянским психиатром и криминалистом Ч. Ломброзо (1835—1909 гг.). И хотя большинство подобных учений не выдержало испытания на научность, все они имели позитивное значение, стимулируя развитие психологии.
Вторая половина XIX в. В этот период психология превращается в научную отрасль знания, чему способствовали соответствующие направления исследований в области физиологии и философии. Так, немецкий ученый Г. Гельмгольц, чьи работы составили основу современной физиологии органов чувств, впервые попытался преодолеть разрыв между сенсорными (чувственными) и интеллектуальными компонентами познавательного процесса. Идеи его психофизиологии содействовали разработке ряда собственно психологических категорий, формированию психологии как науки.
На данном этапе судебно-психологическая экспертиза рассматривалась как часть психиатрического исследования, или как особый инструментарий в судебно-психиатрической экспертизе (в связи с частичным совпадением предмета психологии и психиатрии и недостаточной самостоятельностью психологии на определенном этапе ее развития), или как специфическое педагогическое исследование.
Формируясь в самостоятельную отрасль знания, психология развивалась как экспериментальная наука. В тот период впервые стали говорить о судебной психологии. В России в ее становление большой вклад внесли работы Д. Дриля «Психофизические типы в их соотношении с преступностью и ее разновидностями (частная психология преступности)», «Преступность и преступники (уголовно-психологические этюды)».
По мнению ученых, занимающихся историей психологии, в начале 70-х годов XIX в. сложились условия для обретения психологией независимости.
Конец XIX — начало XX в. Психология выделяется в самостоятельную отрасль научного знания. Это произошло, с одной стороны, благодаря внедрению в психологию эксперимента, а с другой — в результате того, что данное обстоятельство послужило импульсом для развития экспериментальной психологии, дало толчок новым (на ином качественном уровне) попыткам использовать достижения психологических исследований в юридической (в том числе судебной) практике. Именно к этому времени можно отнести первые опыты собственно судебно-психологической экспертизы, которые были предприняты в западноевропейских странах учеными К. Марбе, В. Штерном, Ж. Варендонком, А. Бине.
Заключения судебно-психологической экспертизы становятся самостоятельным источником доказательств на рубеже XIX— XX вв. Ее теоретические основы разрабатывались видными учеными: в Германии — В. Штерном, Г. Гроссом, в Италии — Э. Ферри и Р. Гаррофало, в России — Л.Е. Владимировым, А.У. Фрезе, В.М. Бехтеревым и др. В это время появляется ряд работ, где затрагиваются вопросы, связанные с судебно-психологической экспертизой. Это труды К. Марбе «Психолог как эксперт в уголовном и гражданских делах», Р. Куве «Психотехника на службе железных дорог», В. Штерна «Показания юных свидетелей по делам о половых преступлениях» и «Психологические методы испытания умственной одаренности», Г. Гросса «Криминальная психология» и т. д.
Из истории становления судебно-психологической экспертизы в России. В России эмпирическая психология получает свой статус с 1885 г. Первая работа, посвященная судебно-психологическому экспериментальному исследованию, принадлежит В.М. Бехтереву (1902 г.) [2]. По инициативе его и Д. Дриля в России создается Психоневрологический институт (1907 г.), где впервые читается курс судебно-психологической экспертизы. Российские исследователи активно изучают зарубежный опыт проведения судебно-психологических экспертиз. Наиболее полный анализ первых опытов судебно-психологической экспертизы был проведен А.Е. Брусиловским в работе «Судебно-психологическая экспертиза. Ее предмет, методика и пределы», изданной в Харькове в 1929 г.
В это время в России наблюдался мощный всплеск интереса к экспериментальной психологии и к психологической экспертизе в частности. Основное внимание уделялось изучению и анализу психики подозреваемых, обвиняемых, свидетелей. Ученые стремились разработать такие методики, которые позволили бы им добытый при экспертном исследовании психологический материал соотнести с юридически значимыми категориями (например, определенное психологическое состояние или качество психических процессов с категорией вменяемости или невменяемости подозреваемого либо обвиняемого). При этом учеными действительно был обнаружен ряд интересных психологических явлений. Если говорить о наиболее распространенном виде судебно-психологической экспертизы, то таковым стала проверка достоверности показаний (особое внимание уделялось свидетельским показаниям, а также показаниям несовершеннолетних участников уголовного процесса).
Одновременно получили развитие исследования проблемы судебной психологии (особенностей психологии различных участников процесса, специфики психологической ситуации — самого судебного процесса). В России в начале XX в. этим занимались Л.Е. Владимиров, Л.Д. Киселев, О.Б. Гольдовский, В.К. Случевский, А.П. Боктунов и др.
Появились научно-практические работы по судебно-психологической экспертизе: М.М. Гродзинского «Единообразие ошибок в свидетельских показаниях», Я.А. Кантаровича «Психология свидетельских показаний», А.Р. Лурия «Психология в определении следов преступления», Г.И. Волкова «Уголовное право и рефлексология», В.А. Внукова и А.Е. Брусиловского «Психология и психопатология свидетельских показаний малолетних и несовершеннолетних» и др. В этих работах обосновывались методика и техника проведения судебно-психологических экспертиз по поводу свидетельских показаний, личности и психологии обвиняемого.
Особый практический интерес представляли психологические исследования свидетельских показаний (в России этот вид доказательств стал развиваться после судебной реформы 1864 г.). С этим институтом связывали перспективы развития судебно-психологической экспертизы.
В 1925 г. в нашей стране впервые в мире был создан Государственный институт по изучению преступности и преступника, который в течение первых пяти лет своего существования опубликовал множество работ по юридической психологии и психологической экспертизе. Специальные кабинеты по изучению личности преступника и преступности были организованы в Москве, Ленинграде, Саратове, Киеве, Харькове, Минске, Баку и в других городах.
В тот период велись работы и в области исследования психологии свидетельских показаний, проведения психологической экспертизы и по другим проблемам. Интенсивные исследования проводились психологом А.Р. Лурия в лаборатории экспериментальной психологии, созданной в 1927 г. при Московской губернской прокуратуре. Изучались возможности применения методов экспериментальной психологии для расследования преступлений и расширения проведения психологических экспертиз.
Отдельные исследователи видели цель судебно-психологической экспертизы личности в установлении наличия умысла, неосторожности или несчастного случая, а также мотивов деяния, социолого-психологического содержания социальной опасности личности. Здесь очевидна подмена деятельности юриста по установлению обстоятельств дела и особенностей личности психологическим исследованием.
В 1928—1929 гг. было проведено широкое обсуждение методологических ошибок при исследовании личности преступника и причин преступности. Резкая критика этих ошибок привела к их устранению, одновременно были прекращены исследования по некоторым темам юридической психологии, в том числе по психологической экспертизе. Дальнейшее успешное развитие судебно-психологической экспертизы оказалось невозможным. С конца 20-х годов XX в. прекратили существование многочисленные лаборатории и бюро судебно-психологических экспертиз, многие видные юристы объявили экспертизу персоной non grata, считая недопустимым ее использование в судебной практике как ненаучного, субъективного подхода (подобные высказывания можно найти у Р.Д. Рахунова [42, с.148], М.С. Строговича [55, с. 148], П.Ф. Пашкевича [39, с. 56-57]).
Следующий этап развития судебно-психологической экспертизы приходится на 60-е годы. В 1965—1966 гг. началось чтение специальных курсов юридической и судебной психологии в юридических вузах Москвы, Ленинграда, Минска и некоторых других городов. В 1966 г. Министерством высшего и среднего образования СССР был проведен всесоюзный семинар по вопросам преподавания юридической психологии и основным проблемам этой науки.
Психологическая экспертиза в то время переживала свое второе рождение, но на качественно ином уровне, подготовленном предшествующим развитием общей психологии, накопленным теоретическим и практическим опытом. Пожалуй, первым среди юристов признал необходимость использования судебно-психологической экспертизы Г.М. Миньковский в 1959 г. в связи с делами о преступлениях несовершеннолетних. Освоение данного вида экспертизы в уголовном процессе идет по нарастающей; заключение эксперта-психолога становится полноправным доказательным средством. Были сформированы основы теории судебно-психологической экспертизы, создан ее понятийный аппарат, большое значение придавалось разработке частных предметов экспертизы, конкретных психологических методик.
Судебно-психологическая экспертиза получает и официальное признание. Верховный Суд СССР в 1968 г. подтвердил целесообразность привлечения к участию в судебном процессе (по делам о преступлениях несовершеннолетних) специалиста в области психологии в качестве эксперта для определения способности несовершеннолетних, имеющих признаки умственной отсталости, полностью сознавать значение своих действий и руководить ими. В 1978 г. на совместном заседании методического совета Прокуратуры СССР, научно-консультативного совета при Верховном Суде СССР и ученого совета Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности обсуждался доклад известного ученого А. Р. Ратинова «О состоянии и перспективах судебно-психологической экспертизы». Наконец, в 1980 г. в Прокуратуре СССР было разработано и принято методическое письмо под названием: «Назначение и проведение судебно-психологической экспертизы». Оно сыграло (в известной степени) роль нормативной базы для более активного внедрения этого вида экспертного исследования в сферу уголовного процесса. Проблемам судебно-психологической экспертизы по уголовным делам посвящены многочисленные статьи психологов и юристов. Имеется ряд монографий, среди которых можно выделить работы А.Р. Ратинова, М.М. Коченова, И.А. Кудрявцева, Н.Н. Станишевской.
Вместе с тем в гражданском процессе психологическая экспертиза недооценивается и используется недостаточно. Единичные публикации на эту тему появились в 80-е годы (авторы:
В.Л. Чертков, М.В. Костицкий, Т.В. Сахнова). Что касается практики, то некоторый опыт проведения данной экспертизы только накапливается (к примеру, по брачно-семейным делам). Т.В. Сахнова рассматривает типичный бракоразводный процесс следующим образом. Материально вполне благополучные люди, решившие расстаться, — не такая уж редкая, к сожалению, ситуация, но для ребенка, которому предстоит выбрать, с кем из родителей ему жить дальше, она часто приобретает драматический характер.
И здесь даже опытные судьи порой испытывают затруднения, которые не всегда преодолимы традиционными средствами доказывания, объяснениями сторон, показаниями свидетелей.
Проживание с кем из родителей будет в большей степени соответствовать интересам ребенка? Каковы мотивы, приведшие супругов к распаду семьи? Кто из супругов наилучшим образом сможет воспитать ребенка? Решение этих и других вопросов, ответы на которые должны быть даны в ходе судебного разбирательства, требует не только всесторонней профессиональной подготовки, жизненного опыта, но и использования психологических знаний.
Суд далеко не всегда располагает сведениями о важных для дела фактах, сообщаемыми теми или иными лицами и адекватно отражающими реальную действительность. Это объясняется различными причинами и нередко объективными (например, особенностями условий восприятия и личностными свойствами субъекта, психологической спецификой поведенческой ситуации в целом). Выявление таких причин необычайно важно для достижения объективной истины. Более того, существует ряд психологических факторов, знание которых необходимо для верной правовой оценки предмета судебного разбирательства. И для установления подобных обстоятельств зачастую требуются специальные познания в области психологии. Ими владеют лица, производящие психологическую экспертизу.
Допустим, как быть в случае, если психически здоровый человек заключил сделку, а впоследствии настаивает в суде на том, что не понимал содержания своих действий, не мог в полной мере руководить ими, поскольку после сильного потрясения (смерти жены) был не в состоянии все здраво обдумать… Можно ли такое заявление оставить без внимания или суд обязан проверить его, и если да, то какие доказательства будут наиболее эффективными? Здесь как раз специальные психологические знания должны присутствовать в процессуальной форме судебной экспертизы.
К общим методам психологического исследования можно отнести: эксперимент, психологическую диагностику, прогнозирование, проектирование, методы воздействия. В свою очередь, каждый из общих методов содержит комплекс специальных методов (методик).
Современное состояние развития психологической науки позволяет говорить о больших возможностях судебно-психологической экспертизы как одной из сфер прикладного использования психологических знаний. Конечно, это не означает, что такие возможности безграничны. Нерешенных проблем еще много. Например, нельзя пока констатировать возможность установления конкретного психологического мотива, но уже реально выявление содержания и иерархии основных мотивационных линий личности.
Надо отметить, что в период становления экспериментальной психологии попытки использовать ее для нужд юридической практики сводились в основном к разработке методик определения достоверности показаний участников уголовного процесса. Как пишет Т.В. Сахнова, с одной стороны, это знаменовало усиление внимания к изучению личности правонарушителя (ранее оно фокусировалось на самом правонарушении), что позволяло более точно и правильно квалифицировать совершенное правонарушение, учесть все объективные и субъективные моменты. С другой стороны, претендуя на установление достоверности показаний участников процесса, эксперт брал на себя задачу определить, насколько правдивы (или ложны) сведения лица, даваемые в ходе следствия или на суде.
Т.В. Сахнова приводит типичные примеры подходов, которые применялись при анализе личности в рамках экспертизы достоверности. На основе свободного рассказа испытуемого и ответов на вопросы эксперта делался вывод о наличии (или отсутствии) так называемых симптомов лжи, объективно обусловленных тем или иным типом личности. Так, предполагалось, что субъект, характеризующийся холодностью, угрюмостью, циничностью, готов на заранее обдуманную ложь, искажение фактов. Поэтому ценность его показаний неустойчива. Не вполне достоверными могли быть признаны показания лица с комплексом неисполненных желаний, но по другим мотивам: субъект, стремясь к признанию в глазах других, выдумкой как бы реализует такие желания. Считалось, что такого рода экспертизы наиболее эффективны в отношении несовершеннолетних свидетелей. Здесь нелишне заметить, что надежных, научно обоснованных методик всестороннего исследования личности тогда еще не было разработано, в силу чего экспертная задача объективно не могла быть надлежащим образом решена.
Но не в этом заключался главный порок экспертиз достоверности. Отвечая на вопрос о недостоверности показаний, эксперт-психолог переступал границы своих специальных знаний непроцессуальных полномочий и вторгался в пределы компетенции суда. Такая неправомерная переоценка возможностей психологической экспертизы на первом этапе ее развития, вероятно, в чем-то закономерна, поскольку уровень практической психологии явно отставал от запросов юридической практики. Это вело к несоразмерной, ошибочной постановке задач и неадекватному выбору средств решения.
На откуп психологической экспертизе отдавалось установление правовых обстоятельств — не только выявление достоверности показаний, но и проверка их надежности как средств доказывания, определение вины в действиях лица, совершившего правонарушение.
Некоторая недоверчивость не преодолена до конца и поныне, хотя, думается, оснований для этого уже нет. Скорее наоборот, имеет место недооценка возможностей современной психологической науки в условиях возросших потребностей совершенствующейся практики осуществления правосудия.
Серьезные исследования отечественных ученых (в частности, А.Р. Лурии, М.М. Коченова, А.Р. Ратинова, В.Л. Васильева, В.Ф. Пирожкова, А.В. Дулова, В.Ф. Енгалычева, С.С. Шипшина и др.) позволяют на качественно ином уровне ставить и решать психологические задачи применительно к целям уголовного и гражданского судебных процессов.
В настоящее время теория судебно-психологической экспертизы, несмотря на имеющиеся нерешенные проблемы, обладает достаточным арсеналом научных средств, позволяющих использовать достижения психологической науки для решения практических задач в различных сферах юридической деятельности.
Читайте далее:В предыстории судебно-психологической экспертизы как обособленной области научного знания можно выделить следующие этапы.
Начало — середина XIX в. Психология как самостоятельная ветвь научного знания, как наука еще не обособилась, однако развитие психологических учений, стремление использовать их в практической деятельности привели к первым попыткам поиска взаимосвязи между психологией и юриспруденцией. Так, в первой половине XIX в. приобрел известность трактат швейцарского писателя И. Лафатера по физиогномике (конец VIII в.), в котором автор выразил стремление определить «внутреннее по внешнему» (психическое состояние и психический тип человека по анатомическим особенностям строения лица).
В это же время австрийский врач и анатом Ф. Галль заложил основы так называемой френологии. Он разработал своеобразную карту мозга, на которой каждой способности человека соответствовал определенный участок. Поскольку, по мнению Ф. Галля, развитие отдельных участков коры головного мозга влияет на форму черепа, то изучение поверхности последнего позволяет диагностировать способности личности. Были и другие попытки отыскать звенья, связывающие юриспруденцию и психологию. Своеобразным итогом подобных попыток явилась известная теория «преступного человека», созданная итальянским психиатром и криминалистом Ч. Ломброзо (1835—1909 гг.). И хотя большинство подобных учений не выдержало испытания на научность, все они имели позитивное значение, стимулируя развитие психологии.
Вторая половина XIX в. В этот период психология превращается в научную отрасль знания, чему способствовали соответствующие направления исследований в области физиологии и философии. Так, немецкий ученый Г. Гельмгольц, чьи работы составили основу современной физиологии органов чувств, впервые попытался преодолеть разрыв между сенсорными (чувственными) и интеллектуальными компонентами познавательного процесса. Идеи его психофизиологии содействовали разработке ряда собственно психологических категорий, формированию психологии как науки.
На данном этапе судебно-психологическая экспертиза рассматривалась как часть психиатрического исследования, или как особый инструментарий в судебно-психиатрической экспертизе (в связи с частичным совпадением предмета психологии и психиатрии и недостаточной самостоятельностью психологии на определенном этапе ее развития), или как специфическое педагогическое исследование.
Формируясь в самостоятельную отрасль знания, психология развивалась как экспериментальная наука. В тот период впервые стали говорить о судебной психологии. В России в ее становление большой вклад внесли работы Д. Дриля «Психофизические типы в их соотношении с преступностью и ее разновидностями (частная психология преступности)», «Преступность и преступники (уголовно-психологические этюды)».
По мнению ученых, занимающихся историей психологии, в начале 70-х годов XIX в. сложились условия для обретения психологией независимости.
Конец XIX — начало XX в. Психология выделяется в самостоятельную отрасль научного знания. Это произошло, с одной стороны, благодаря внедрению в психологию эксперимента, а с другой — в результате того, что данное обстоятельство послужило импульсом для развития экспериментальной психологии, дало толчок новым (на ином качественном уровне) попыткам использовать достижения психологических исследований в юридической (в том числе судебной) практике. Именно к этому времени можно отнести первые опыты собственно судебно-психологической экспертизы, которые были предприняты в западноевропейских странах учеными К. Марбе, В. Штерном, Ж. Варендонком, А. Бине.
Заключения судебно-психологической экспертизы становятся самостоятельным источником доказательств на рубеже XIX— XX вв. Ее теоретические основы разрабатывались видными учеными: в Германии — В. Штерном, Г. Гроссом, в Италии — Э. Ферри и Р. Гаррофало, в России — Л.Е. Владимировым, А.У. Фрезе, В.М. Бехтеревым и др. В это время появляется ряд работ, где затрагиваются вопросы, связанные с судебно-психологической экспертизой. Это труды К. Марбе «Психолог как эксперт в уголовном и гражданских делах», Р. Куве «Психотехника на службе железных дорог», В. Штерна «Показания юных свидетелей по делам о половых преступлениях» и «Психологические методы испытания умственной одаренности», Г. Гросса «Криминальная психология» и т. д.
Из истории становления судебно-психологической экспертизы в России. В России эмпирическая психология получает свой статус с 1885 г. Первая работа, посвященная судебно-психологическому экспериментальному исследованию, принадлежит В.М. Бехтереву (1902 г.) [2]. По инициативе его и Д. Дриля в России создается Психоневрологический институт (1907 г.), где впервые читается курс судебно-психологической экспертизы. Российские исследователи активно изучают зарубежный опыт проведения судебно-психологических экспертиз. Наиболее полный анализ первых опытов судебно-психологической экспертизы был проведен А.Е. Брусиловским в работе «Судебно-психологическая экспертиза. Ее предмет, методика и пределы», изданной в Харькове в 1929 г.
В это время в России наблюдался мощный всплеск интереса к экспериментальной психологии и к психологической экспертизе в частности. Основное внимание уделялось изучению и анализу психики подозреваемых, обвиняемых, свидетелей. Ученые стремились разработать такие методики, которые позволили бы им добытый при экспертном исследовании психологический материал соотнести с юридически значимыми категориями (например, определенное психологическое состояние или качество психических процессов с категорией вменяемости или невменяемости подозреваемого либо обвиняемого). При этом учеными действительно был обнаружен ряд интересных психологических явлений. Если говорить о наиболее распространенном виде судебно-психологической экспертизы, то таковым стала проверка достоверности показаний (особое внимание уделялось свидетельским показаниям, а также показаниям несовершеннолетних участников уголовного процесса).
Одновременно получили развитие исследования проблемы судебной психологии (особенностей психологии различных участников процесса, специфики психологической ситуации — самого судебного процесса). В России в начале XX в. этим занимались Л.Е. Владимиров, Л.Д. Киселев, О.Б. Гольдовский, В.К. Случевский, А.П. Боктунов и др.
Появились научно-практические работы по судебно-психологической экспертизе: М.М. Гродзинского «Единообразие ошибок в свидетельских показаниях», Я.А. Кантаровича «Психология свидетельских показаний», А.Р. Лурия «Психология в определении следов преступления», Г.И. Волкова «Уголовное право и рефлексология», В.А. Внукова и А.Е. Брусиловского «Психология и психопатология свидетельских показаний малолетних и несовершеннолетних» и др. В этих работах обосновывались методика и техника проведения судебно-психологических экспертиз по поводу свидетельских показаний, личности и психологии обвиняемого.
Особый практический интерес представляли психологические исследования свидетельских показаний (в России этот вид доказательств стал развиваться после судебной реформы 1864 г.). С этим институтом связывали перспективы развития судебно-психологической экспертизы.
В 1925 г. в нашей стране впервые в мире был создан Государственный институт по изучению преступности и преступника, который в течение первых пяти лет своего существования опубликовал множество работ по юридической психологии и психологической экспертизе. Специальные кабинеты по изучению личности преступника и преступности были организованы в Москве, Ленинграде, Саратове, Киеве, Харькове, Минске, Баку и в других городах.
В тот период велись работы и в области исследования психологии свидетельских показаний, проведения психологической экспертизы и по другим проблемам. Интенсивные исследования проводились психологом А.Р. Лурия в лаборатории экспериментальной психологии, созданной в 1927 г. при Московской губернской прокуратуре. Изучались возможности применения методов экспериментальной психологии для расследования преступлений и расширения проведения психологических экспертиз.
Отдельные исследователи видели цель судебно-психологической экспертизы личности в установлении наличия умысла, неосторожности или несчастного случая, а также мотивов деяния, социолого-психологического содержания социальной опасности личности. Здесь очевидна подмена деятельности юриста по установлению обстоятельств дела и особенностей личности психологическим исследованием.
В 1928—1929 гг. было проведено широкое обсуждение методологических ошибок при исследовании личности преступника и причин преступности. Резкая критика этих ошибок привела к их устранению, одновременно были прекращены исследования по некоторым темам юридической психологии, в том числе по психологической экспертизе. Дальнейшее успешное развитие судебно-психологической экспертизы оказалось невозможным. С конца 20-х годов XX в. прекратили существование многочисленные лаборатории и бюро судебно-психологических экспертиз, многие видные юристы объявили экспертизу персоной non grata, считая недопустимым ее использование в судебной практике как ненаучного, субъективного подхода (подобные высказывания можно найти у Р.Д. Рахунова [42, с.148], М.С. Строговича [55, с. 148], П.Ф. Пашкевича [39, с. 56-57]).
Следующий этап развития судебно-психологической экспертизы приходится на 60-е годы. В 1965—1966 гг. началось чтение специальных курсов юридической и судебной психологии в юридических вузах Москвы, Ленинграда, Минска и некоторых других городов. В 1966 г. Министерством высшего и среднего образования СССР был проведен всесоюзный семинар по вопросам преподавания юридической психологии и основным проблемам этой науки.
Психологическая экспертиза в то время переживала свое второе рождение, но на качественно ином уровне, подготовленном предшествующим развитием общей психологии, накопленным теоретическим и практическим опытом. Пожалуй, первым среди юристов признал необходимость использования судебно-психологической экспертизы Г.М. Миньковский в 1959 г. в связи с делами о преступлениях несовершеннолетних. Освоение данного вида экспертизы в уголовном процессе идет по нарастающей; заключение эксперта-психолога становится полноправным доказательным средством. Были сформированы основы теории судебно-психологической экспертизы, создан ее понятийный аппарат, большое значение придавалось разработке частных предметов экспертизы, конкретных психологических методик.
Судебно-психологическая экспертиза получает и официальное признание. Верховный Суд СССР в 1968 г. подтвердил целесообразность привлечения к участию в судебном процессе (по делам о преступлениях несовершеннолетних) специалиста в области психологии в качестве эксперта для определения способности несовершеннолетних, имеющих признаки умственной отсталости, полностью сознавать значение своих действий и руководить ими. В 1978 г. на совместном заседании методического совета Прокуратуры СССР, научно-консультативного совета при Верховном Суде СССР и ученого совета Всесоюзного института по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности обсуждался доклад известного ученого А. Р. Ратинова «О состоянии и перспективах судебно-психологической экспертизы». Наконец, в 1980 г. в Прокуратуре СССР было разработано и принято методическое письмо под названием: «Назначение и проведение судебно-психологической экспертизы». Оно сыграло (в известной степени) роль нормативной базы для более активного внедрения этого вида экспертного исследования в сферу уголовного процесса. Проблемам судебно-психологической экспертизы по уголовным делам посвящены многочисленные статьи психологов и юристов. Имеется ряд монографий, среди которых можно выделить работы А.Р. Ратинова, М.М. Коченова, И.А. Кудрявцева, Н.Н. Станишевской.
Вместе с тем в гражданском процессе психологическая экспертиза недооценивается и используется недостаточно. Единичные публикации на эту тему появились в 80-е годы (авторы:
В.Л. Чертков, М.В. Костицкий, Т.В. Сахнова). Что касается практики, то некоторый опыт проведения данной экспертизы только накапливается (к примеру, по брачно-семейным делам). Т.В. Сахнова рассматривает типичный бракоразводный процесс следующим образом. Материально вполне благополучные люди, решившие расстаться, — не такая уж редкая, к сожалению, ситуация, но для ребенка, которому предстоит выбрать, с кем из родителей ему жить дальше, она часто приобретает драматический характер.
И здесь даже опытные судьи порой испытывают затруднения, которые не всегда преодолимы традиционными средствами доказывания, объяснениями сторон, показаниями свидетелей.
Проживание с кем из родителей будет в большей степени соответствовать интересам ребенка? Каковы мотивы, приведшие супругов к распаду семьи? Кто из супругов наилучшим образом сможет воспитать ребенка? Решение этих и других вопросов, ответы на которые должны быть даны в ходе судебного разбирательства, требует не только всесторонней профессиональной подготовки, жизненного опыта, но и использования психологических знаний.
Суд далеко не всегда располагает сведениями о важных для дела фактах, сообщаемыми теми или иными лицами и адекватно отражающими реальную действительность. Это объясняется различными причинами и нередко объективными (например, особенностями условий восприятия и личностными свойствами субъекта, психологической спецификой поведенческой ситуации в целом). Выявление таких причин необычайно важно для достижения объективной истины. Более того, существует ряд психологических факторов, знание которых необходимо для верной правовой оценки предмета судебного разбирательства. И для установления подобных обстоятельств зачастую требуются специальные познания в области психологии. Ими владеют лица, производящие психологическую экспертизу.
Допустим, как быть в случае, если психически здоровый человек заключил сделку, а впоследствии настаивает в суде на том, что не понимал содержания своих действий, не мог в полной мере руководить ими, поскольку после сильного потрясения (смерти жены) был не в состоянии все здраво обдумать… Можно ли такое заявление оставить без внимания или суд обязан проверить его, и если да, то какие доказательства будут наиболее эффективными? Здесь как раз специальные психологические знания должны присутствовать в процессуальной форме судебной экспертизы.
К общим методам психологического исследования можно отнести: эксперимент, психологическую диагностику, прогнозирование, проектирование, методы воздействия. В свою очередь, каждый из общих методов содержит комплекс специальных методов (методик).
Современное состояние развития психологической науки позволяет говорить о больших возможностях судебно-психологической экспертизы как одной из сфер прикладного использования психологических знаний. Конечно, это не означает, что такие возможности безграничны. Нерешенных проблем еще много. Например, нельзя пока констатировать возможность установления конкретного психологического мотива, но уже реально выявление содержания и иерархии основных мотивационных линий личности.
Надо отметить, что в период становления экспериментальной психологии попытки использовать ее для нужд юридической практики сводились в основном к разработке методик определения достоверности показаний участников уголовного процесса. Как пишет Т.В. Сахнова, с одной стороны, это знаменовало усиление внимания к изучению личности правонарушителя (ранее оно фокусировалось на самом правонарушении), что позволяло более точно и правильно квалифицировать совершенное правонарушение, учесть все объективные и субъективные моменты. С другой стороны, претендуя на установление достоверности показаний участников процесса, эксперт брал на себя задачу определить, насколько правдивы (или ложны) сведения лица, даваемые в ходе следствия или на суде.
Т.В. Сахнова приводит типичные примеры подходов, которые применялись при анализе личности в рамках экспертизы достоверности. На основе свободного рассказа испытуемого и ответов на вопросы эксперта делался вывод о наличии (или отсутствии) так называемых симптомов лжи, объективно обусловленных тем или иным типом личности. Так, предполагалось, что субъект, характеризующийся холодностью, угрюмостью, циничностью, готов на заранее обдуманную ложь, искажение фактов. Поэтому ценность его показаний неустойчива. Не вполне достоверными могли быть признаны показания лица с комплексом неисполненных желаний, но по другим мотивам: субъект, стремясь к признанию в глазах других, выдумкой как бы реализует такие желания. Считалось, что такого рода экспертизы наиболее эффективны в отношении несовершеннолетних свидетелей. Здесь нелишне заметить, что надежных, научно обоснованных методик всестороннего исследования личности тогда еще не было разработано, в силу чего экспертная задача объективно не могла быть надлежащим образом решена.
Но не в этом заключался главный порок экспертиз достоверности. Отвечая на вопрос о недостоверности показаний, эксперт-психолог переступал границы своих специальных знаний непроцессуальных полномочий и вторгался в пределы компетенции суда. Такая неправомерная переоценка возможностей психологической экспертизы на первом этапе ее развития, вероятно, в чем-то закономерна, поскольку уровень практической психологии явно отставал от запросов юридической практики. Это вело к несоразмерной, ошибочной постановке задач и неадекватному выбору средств решения.
На откуп психологической экспертизе отдавалось установление правовых обстоятельств — не только выявление достоверности показаний, но и проверка их надежности как средств доказывания, определение вины в действиях лица, совершившего правонарушение.
Некоторая недоверчивость не преодолена до конца и поныне, хотя, думается, оснований для этого уже нет. Скорее наоборот, имеет место недооценка возможностей современной психологической науки в условиях возросших потребностей совершенствующейся практики осуществления правосудия.
Серьезные исследования отечественных ученых (в частности, А.Р. Лурии, М.М. Коченова, А.Р. Ратинова, В.Л. Васильева, В.Ф. Пирожкова, А.В. Дулова, В.Ф. Енгалычева, С.С. Шипшина и др.) позволяют на качественно ином уровне ставить и решать психологические задачи применительно к целям уголовного и гражданского судебных процессов.
В настоящее время теория судебно-психологической экспертизы, несмотря на имеющиеся нерешенные проблемы, обладает достаточным арсеналом научных средств, позволяющих использовать достижения психологической науки для решения практических задач в различных сферах юридической деятельности.
