4.3. Непосредственно супервизия, или рабочая стадия
Определение «зоны роста», по сути, является переходом к следующей стадии супервизорской сессии — рабочей. Работа в «зоне роста» терапевта позволяет проявиться «фигуре потребности терапевта, которая в его профессиональной жизни является фрустрированной» (Немиринский, 2002) и дает возможность завершить «путешествие» этой фигуры в ситуации супервидения.
Что же происходит, когда выделен фокус, то есть терапевт сообщает о содержании своего интереса к участникам терапевтической системы или системе в целом?
Начальный фокус на клиенте
В данном случае ведущую роль играет внимание участников к внутренним переживаниям и внутрипсихической динамике клиента. Этот фокус считается полезным для начинающих терапевтов. Он может стать полезным и для развития способности к эмпатическому контакту с клиентом у терапевтов, уклоняющихся от установления такого контакта, и для развития терапевтического мышления. Для этого необходимо большее, чем в других случаях, дидактическое вмешательство суперви-зора: разбор клинического материала, обучение построению гипотез и терапевтической тактике.
На рабочей стадии могут быть рассмотрены следующие содержания:
1. Анамнестический материал (диагноз, если он есть, история жизни, проблемы клиента в его жизненной ситуации, реакции близких).
2. Представления терапевта о поведенческих и эмоциональных реакциях клиента, его способах прерывания контакта.
3. Способность терапевта к идентификации с переживаниями клиента, возможность взглянуть на ситуацию с его стороны.
4. Гипотеза о способах, с помощью которых клиент создает свои проблемы.
5. Некоторые особенности тактики терапевта в контакте с данным клиентом.
Как это происходит? Супервизор может побудить терапевта рассказать о клиенте, расширяя своими вопросами представление терапевта о клиенте или стимулируя его собрать дополнительную информацию о клиенте. Рассказ супервизируемого терапевта о клиенте помогает ему выйти из слияния со своими уже сформированными представлениями о клиенте и уточнить фокус работы (или детализировать его), проясняет содержание его проекций и интроекций, оживляет его эмоциональные реакции и способствует их осознаванию. На этом этапе супервизор имеет возможность наблюдать и стимулировать сознавание терапевтом того, как именно он рассказывает о клиенте и о своей терапии, получая еще одну опору для супервизии.
Кроме того, возможный материал для супервизии может появиться после обсуждения терапевтической гипотезы, которая существовала у терапевта в период его работы с клиентом. Терапевтическая гипотеза может оказаться и средством продвижения (если она осознана и проверяется), и механизмом пробуксовывания, если терапевт находится у нее в плену. Так, терапевт, не проясняющий «фон», оказывается в плену иллюзии по поводу фигуры отвержения со стороны клиентки и прорабатывает это «отвержение». Другой терапевт оказывается аганжирован-ным гипотезой об экзистенциальном одиночестве (о чем на самом деле речь и не шла), в связи с чем чувствует собственное терапевтическое бессилие и невозможность продвинуться в контакте с клиентом.
Для того чтобы двигаться в сторону расширения возможностей терапевта, супервизор использует различные способы работы.
Так, в ходе одной из супервизии терапевт (конец первого года обучения в рамках программы по гештальт-терапии) определил направление своего интереса как желание понять данного клиента, в значительной степени отличающегося от него самого по содержанию и стилю своей жизни, клиента, вызывающего у него неприятные чувства и антипатию. Так же, как и его клиент, спрашивающий «Что делать?», он сначала пытался пойти в сторону профессионального совета «Как работать с такими типами клиентов?». Терапевту не хотелось продолжать работу с этим клиентом, а ситуация казалась ему тупиковой. Супервизор стал прояснять для себя особенности ситуации и чувств терапевта, сталкиваясь с довольно жесткой позицией терапевта: «Мне нужно совсем не это!».
Обратив внимание терапевта на непродуктивность происходящего на супервизорской сессии (и выразив свою досаду, разочарование и надежду на другие отношения), супервизор поинтересовался, не соответствует ли эта ситуация той, которая сложилась у терапевта с клиентом. {Это вообще полезный вопрос: «Имеют ли те чувства, которые испытывает супервизор в процессе супервизии, отношение ктому, что сложилось в терапии с клиентом?» — И. Б.) Терапевт удивленно это признал. В итоге супервизор и терапевт смогли совместно сформулировать цель супервизии (в данном случае заочной) — возможность продуктивной работы с тем, кто «очень другой». К этому времени у супервизора было достаточно информации о «фигуре потребности» терапевта и, с его точки зрения, в «зоне роста» данного терапевта могло находиться осознавание своих и клиентских личностных границ и поиск ресурса, обеспечивающего способность к контакту между Я и не-Я, но эта гипотеза требовала исследования.
В связи с этим супервизор поставил второй стул, предложив супервизируемому терапевту занять на нем место клиента и поговорить с терапевтом о своей проблеме. Находясь в позиции клиента, терапевт смог идентифицироваться с его переживаниями, почувствовать «изнутри» его проблему и нашел ресурс «в переживании простых радостей семейной жизни: совместных ужинов, семейных обсуждений и принятия решения вместе», которые прежде понимались, но не имели для него личностной ценности. В жизни терапевта, выросшего в неполной семье, такого опыта практически не было. Позиция клиента стала для него «немного более своей», а личностные границы стали менее жесткими.
Затем супервизор предложил терапевту занять свой, терапевтический, стул и уже из этой позиции сказать клиенту то, что он узнал о нем. Терапевт обратился к клиенту с рассказом, и то новое, что появилось при этом в отношении к клиенту, терапевт и супервизор назвали чувством восхищения и вдохновения «нежностью». В результате этого терапевт обнаружил, что начал больше поддерживать клиента, клиент стал ему интересен и у него появилось желание продолжить работу с ним. На следующей супервизорской сессии он поделился своей радостью по поводу успешно проведенной терапевтической сессии.
Этот пример демонстрирует возможности работы в направлении от интереса терапевта к возможной зоне его профессионального роста. Способы и техники супервизорской работы имеют в данном случае лишь вспомогательное значение, обеспечивая возможность такого движения в контексте супервизорской сессии. Для появления этой возможности супервизор может попросить терапевта выполнить то или иное упражнение, пофантазировать о клиенте и отыграть эту фантазию, осмыслить взаимодействие и т. п.
Начальный фокус на терапевте
Терапевт хочет разобраться со своими чувствами и реакциями. При этом обычно имеется состояние дискомфорта, связанное с каким-то отрезком терапевтической работы. Здесь могут пригодиться наблюдения и записи супервизора. Основные моменты рабочей стадии: 1. Побуждение к осознаванию реакций и чувств терапевта, относящихся к тому или иному отрезку терапевтической работы, клиенту в целом. Сюда может быть включено определение класса эмоций, с которыми встречается терапевт, и возможность использования его чувств для терапевтических целей.
2. Нормализация чувств (некоторые терапевты чрезвычайно тревожатся при осознавании своей агрессивности или эротических чувств к клиенту). Супервизор может помочь нормализовать эту реакцию, открывая вместе с терапевтом ее диагностическую и терапевтическую ценность для терапевтического процесса, а также для понимания отношений «терапевт – клиент»: «Это то в поле (особенности терапевтических отношений. —И. Б.), что должно быть выражено, но не может быть выражено иначе, как через чувства терапевта» (Кал итиев екая, 1997).
3. Определение связи чувств терапевта в контексте сессии с его личным материалом, собственными проблемами и ограничениями, которые затем могут быть проработаны в его личной терапии. Очень важным здесь может быть осознавание сходства проблем терапевта и клиента.
4. Анализ того, что сам терапевт вносит в терапевтический процесс, — его собственные действия, его «любимые» способы прерывания контакта.
5. Способность терапевта позаботиться о себе в период сессии, ресурсы для сохранения интереса к клиенту, терапии вообще.
6. Способность терапевта ждать изменений от клиента, баланс терпения и побуждения к изменению.
7. Привлечение личного опыта терапевта для расширения его профессиональных возможностей.
То, что происходит на рабочей стадии супервизии, имеет направление от собственных реакций, чувств и профессионального поведения терапевта (фокус) к осознаванию связи его профессиональных проблем с личным материалом, его влияния на терапевтический процесс и терапевтическую систему в целом, его собственных потребностей и способности позаботиться о себе в терапевтической сессии (возможные зоны роста). Приведенный ниже пример иллюстрирует такую воз-можность.
Предварительный запрос. Его суть в том, что терапевт считает себя склонной к чрезмерной поддержке клиентов, и поэтому запутывается в отношениях между ними и не видит возможности выхода из ситуации. Терапевт говорит о том, что в отношениях с клиентами находится на слишком короткой дистанции. Она определяет реальное поведение, по которому супервизор может обнаружить «ее слияние» и остановить ее. Это и есть фокус супервизии, определяемый интересом те-рапевта. Цель супервизии терапевт и супервизор формулируют так: прояснение моментов, которые приводят ее к таким отношениям с клиентами, и способов, которыми она это делает.
Терапевтическая сессия. Клиентка плачет и рассказывает о своей несостоятельности в семейной жизни, о неудачных браках, о чувстве вины и стыда, которые возникают в этой связи. Ей очень трудно контактировать с окружающими, особенно с близкими, поскольку они удивляются тому, что она не может справиться со своей жизнью и организовать ее более адекватным для себя образом. Клиентка рассказывает о постыдных для нее ситуациях, когда она не справляется с семейными отношениями, чувствует себя виноватой, испытывая желание вновь развестись. Клиентка испытывает потребность в поддержке, а сама попросить ее не может, так как окружающие стыдят ее и спрашивают, «где ее голова». В результате падает ее самооценка и ситуация давит и ограничивает ее. Она рассказывает о конкретных ситуациях в семье (которые здесь не приводятся по соображениям конфи-денциальности, но эти ситуации действительно серьезны и опасны для нее).
Терапевт действует очень рационально, задает много вопросов, пытаясь найти выход из ситуации — такой, чтобы клиентку не мучило чувство вины и стыда. Она спрашивает клиентку о том, чем может быть ей полезной, но клиентка не знает, так как «терапевт не может защитить ее» от насилия в ее семейной ситуации (что уже само по себе говорит о потребности в безопасности). По сути, терапевт делает то же самое, что и окружающие клиентку люди, – спрашивает, «где ее голова». Терапевт выглядит усталым и виноватым за свое бессилие.
Супервизор (по предварительной договоренности) останавливает ее.
SV: Что ты чувствуешь сейчас?
Т: Бессилие…
SV: Чье это бессилие?
Т: Ее. У меня тоже есть сильное желание помочь, бессилие и раздражение по этому поводу. SV: А вообще о чем идет речь?
Т: О бессилии. SV: Перед чем?
Т: Ну, может быть, не столько о бессилии, сколько об обреченности, стыде, отсутствии поддержки. Но она меня раздражает и делает еще более бессильной.
SV: Ну, а ты кто перед ней и какой она тебя видит? Зачем ты ей нужна?
Т: Не могу сообразить…
ПО
SV: Она сидит и рассказывает тебе о себе. Достаточно ли ты прояснила, о чем идет речь? Ты перечислила много чувств. Насколько они присутствуют здесь?
Т: Не прояснила… (Поворачивается к клиентке.)
При прояснении чувств, присутствующих к контексте «здесь и сейчас», обнаруживается, что клиентка чувствует себя оставленной терапевтом и обижается на нее. Между тем время терапии заканчивается. Терапевт растеряна и вновь обращается к супервизору.
Т: Я растерялась. Я плохо представляю, что делаю… Но мне интересно, что это меня так «заклинило»… Что у нас с ней происходит?
SV(заинтересованно): И что у вас с ней происходит?
Т: Мне трудно в ее горе, в ее тяжелом состоянии приблизиться к ней… У меня есть ощущение, что реально, когда я ее спрашивала, дистанция была слишком далекой.
SV: За чей счет создавалась эта дистанция?
Т: Видимо, я создавала…
SV(улыбается): Зачем же?
Т: Жуть… Разводы, дети… Для меня оказаться в такой ситуации было бы жутко.. Я примерила ее на себя, испугалась и. ..отодвинулась подальше. И… стала атаковать вопросами. Хотела оказать поддержку, а создала дистанцию… (Задумчиво.) Как бы этим не «заражаться»?
Задача, поставленная в предварительном запросе, выполнена. Терапевте помощью супервизора, адекватно использующего инструмент осознавания, прояснила для себя чувство (страх), которое побудило ее «покинуть» клиентку, и способ увеличения дистанции (атака вопросами). Она осознала и основу для механизма слияния (клиентка путает, терапевт пугается, но молчит, продолжая работать на большой дистанции и «вхолостую»). Последний вопрос терапевта к супервизору как раз и относится к «зоне роста» — возможности выхода терапевта за пределы терапевтической системы и способам такого выхода.
Супервизор достаточно четко уловил это направление и в поддерживающей манере начал обсуждать, насколько терапевтичным могло оказаться чувство страха, испытываемое терапевтом, как это могло поддержать клиентку и какое влияние оказать на терапевтическую ситуацию в целом, на отношения между терапевтом и клиентом. В результате терапевт по-новому оценила возможности выражения этого страха: и как способа поддержки страха клиентки, попадающей в реально опасные ситуации (страх как сигнал об опасности, позволяющий принять меры для защиты), и как единственной возможности выхода за пределы сформировавшейся и работающей вхолостую терапевтической системы, в которой клиентка неосознанно пугает, а она сама неосознанно пугается. Терапевт предположила, что единственная возможность повлиять на отношения и «продвинуть» их могла бы состоять в том, чтобы «реально испугаться» и обсудить это с клиенткой (реализация возможности получить защиту и поддержку от других через выражение своего страха).
Начальный фокус на терапевтических отношениях
На рабочей стадии супервизор имеет дело с системой «терапевт — клиент». То, с чем не встретился терапевт в клиенте, должно быть вскрыто и легализовано в системе «супервизор — терапевт».
Основная задача состоит в том, чтобы прояснить взаимодействие терапевта и клиента, их взаимное влияние, «фигуру» терапевтического и супервизорского процесса, пересечение контекстов обоих процессов, возможные другие типы взаимодействия терапевта и клиента. Именно супервидение, «центрированное на отношениях», может использовать важнейшее преимущество гештальт-подхода (преимущество, в котором с гештальт-терапией может поспорить лишь психоанализ) -опору на феномены поля (Робин, 1996, Немиринский, 2002). В идеальном случае супервизор «завершает гештальт», не завершенный в ходе терапевтической сессии. Именно этот вариант супервизии находится в непосредственной близости к «терапии терапевта», однако здесь имеется граница – граница профессиональной жизни терапевта. На осознании терапевтом связи своих профессиональных ограничений и своих личных проблем супервидение как вариант профессиональных отношений и заканчивается. Если профессиональные ограничения «питаются» личными проблемами, терапевт может проработать их на сессиях со своим личным терапевтом.
Приводимый ниже пример иллюстрирует случай удачной терапевтической сессии, проведенной в присутствии супервизора — случай, расширяющий возможности не только клиента, но и терапевта. Его особенность в том, что, несмотря на удовлетворенность проведенной сессией, терапевт с интересом пошел дальше в супервизии и ассимилировал то новое, что удалось сделать, прослеживая прогресс от своих прошлых личных проблем к новому поведению на сессии. Кроме того, хотя первичный запрос и отражал профессиональные проблемы терапевта, но в данной супервизии был использован лишь частично. Это касалось возможности терапевта остановиться самому (и тем самым остановить другого). Сформулированная терапевтом другая его часть, касающаяся склонности к прерыванию контакта с помощью проецирования, помогла самому терапевту быть внимательнее к свободе клиента и своей собственной свободе в терапевтической сессии.
Предварительный запрос
Т: (обращаясь к супервизору): Я слишком часто «кормлю» клиента проекциями и отслеживаю это поздно. Клиент «брыкается», и я понимаю, что делаю что-то не то… Я часто не оставляю ему свободы для собственных решений. Я прошу остановить меня, если я буду упорствовать в своем видении ситуации. Я бы хотела понять про альтернативные варианты работы. Еще я бы хотела понять про мои механизмы прерывания контакта…
SV: Итак, ты бы хотела понять, не делаешь ли ты за клиента его работу и каковы твои механизмы прерывания контакта… Мы обсудим это потом, после сессии или…
Т: Останови меня и скажи, что я делала…
SV: Ты ни в коем случае не хочешь останавливаться сама?
Т: Если захочешь, останови… ну и я, когда захочется посоветоваться… (кивает).
SV: Еще мне не конца понятно, что значит «не оставляю свободы»? Т: Объясняю, интерпретирую, подсовываю свое видение…
Итак, данный терапевт в состоянии начать фокусирование самостоятельно, она определяет изначально область своего интереса и начинает работать. Клиентка рассказывает о том, что в ее отношениях с другими людьми есть проблема. Она «зажигает в себе огонь», но делает это через других людей, привлекая их к себе, так как чувствует опасность в том, чтобы делать это не опосредованно. Опасность заключается в том, что клиентка боится истощиться, утратить силы. Осознанное ею на данный момент поведение приводит к тому, что люди, с которыми она контактирует, в какой-то момент начинают предъявлять ей претензии на большую близость, но это тоже опасно, клиентка начинает отдаляться, и отношения прекращаются.
Клиентка говорит много, быстро, энергично, интересно, но при этом не обращает внимание на терапевта, ее реакции и создается впечатление, что она рассказывает это «никому». Терапевт, слушающий клиентку в течение 10 минут, свободно прерывает ее и говорит о том, что в нем самом сейчас «много энергии и огня» по отношению к клиентке и к ее рассказу, и она не знает, как этой энергией и огнем распорядиться. Клиентка сердится, протестует, ей бы хотелось продолжить свой рассказ… Терапевт замечает, что чувствует растерянность, так как клиентка зовет, «зажигает интерес» и оставляет его с этим. Созданная клиенткой ситуация в контексте «здесь и сейчас» полностью отражает заявленную проблему, терапевт это отмечает и обращает внимание клиентки на пересечение контекстов «здесь и сейчас» и «гам и тогда».
Для клиентки эта ситуация носит характер инсайта, она говорит о том, что не дает другим людям решать, насколько близко к ней подойти. При этом она полностью находится в контакте с терапевтом и просит (решается) поделиться чувствами по поводу ее поведения и той дистанции, которую она выстраивает. И у терапевта, и у клиентки в этот момент наблюдается много энергии и интереса друг к другу, на этом сессия завершается.
Супервизорский отрезок после сессии
Т (выглядит удовлетворенной): Клиентка заразила меня энергией, я вначале ее сдерживала, так как не представляла, куда ее деть. Я понимала то, что происходит. Я ее не игнорировала. Меня очень подбодрило, что то, о чем мы говорили, было для нее новым опытом.
SV: О чем вы беседовали?
Т: Об отношениях здесь и отношениях с другими. Она меня «зажгла»
и оставила со всем этим… SV: Для тебя это о чем?
Т: О моей значимости. О том, насколько я ей интересна… О пространстве и правах… Знаешь, для меня это важно.
SV: О пространстве и правах… (Улыбается.) И что с правами и пространством?
Т: Я почувствовала, что она говорит и меня для нее нет… и захотела
«отвоевать» для себя время и пространство. SV: И как, по-твоему, обошлась с этим клиентка?
Т: Мне удалось привлечь внимание к себе и нашим отношениям и для нее это был новый опыт. Для меня это тоже ново…
S V: А с твоим первоначальным запросом, как ты считаешь, что происходит?
Т: Я все отслеживала. Было несколько тормозящих фраз, ноя отметила и перестала это делать. Спасибо за супервизию.
В последнем отрезке терапевт ассимилирует свое новое поведение и в личном, и в профессиональном планах, в чем ему внимательно и заботливо помогает супервизор. Расширение возможностей терапевта происходит буквально на глазах и классически завершается в фазе постконтакта.
Другой пример свидетельствует о связи того, что происходит в ходе сессии, с личным материалом. Начинающий терапевт в предварительном запросе просит супервизора посмотреть на работу и сказать, что он видит. Супервизор уточняет запрос, и терапевт просит описать, как она выглядит в процессе сессии, поскольку ей самой это сложно понять, и как то, что она делает, влияет на терапию.
На сессии, посвященной унижающим отношениям клиентки с подругой, терапевт неподвижна, не эмоциональна, у нее практически отсутствует мимика. При этом клиентка выглядит очень живой, свободно переживающей и горечь, и ярость по поводу ситуации, плачет… И только в тот момент, когда клиентка говорит, что в таких отношениях у нее создается впечатление, будто ее нет, на лице терапевта появляется растерянность. Она придвигается к клиентке и гладит ее по колену, повторяя «Как это нет?.. Ты есть! Ты есть!». С этого момента сессия заходит в тупик. Создается впечатление, что терапевт просто тянет время, не зная, что делать, и не обращаясь за по-мощью.
На супервизорской сессии супервизор просто описывает (см. выше) то, что видел, концентрируясь на моменте растерянности и изменения поведения терапевта. Терапевт говорит, что только сейчас поняла, что фраза клиентки тематически означает для нее смерть, она испугалась, а дальше не знала, что с этим делать. Супервизор задает несколько вопросов об отношениях с этой темой, и терапевт говорит, что это проблема, проработки которой она избегает. Далее супервизор и терапевт договариваются о проработке темы с личным терапевтом.
Особенности стратегии и позиции супервизора при работе с механизмами избегания контакта (попытка интеграции с системным подходом)
И на терапевтической, и на супервизорской сессии клиент и терапевт могут прерывать контакт с актуальной потребностью из-за опасности или неизбежности фрустрации. Такие моменты прерывания контакта, по мнению Ф. Перлза, приводят к потере эго-функции и служат источниками невротического поведения. Это относится не только к организации клиентами «проблемного» поведения, но и к контакту между терапевтом и клиентом, а также между терапевтом и супервизором.
Учитывая, что супервизор имеет дело с двумя системами — «клиент —терапевт» и «супервизор—терапевт», системный подход в психотерапии, описывающий особенности взаимодействия в закрытой системе, может помочь не только в диагностике характера взаимодействия участников системы, но и в разработке эффективной стратегии вмешательства.
Контакт в системе «терапевт—клиент», с нашей точки зрения, может прерываться в двух случаях:
1. Терапевт «заражается» из системы клиента, то есть неосознанно поддерживает механизмы прерывания контакта клиента. В этом случае терапевту может не хватать опыта распознавания или навыков работы с определенными механизмами. На супервизорской сессии он «передает» этот механизм дальше—супервизору.
2. Терапевт и на терапевтической, и на супервизорской сессии прерывает контакт традиционным для себя способом (имеет склонность к проявлению определенного механизма прерывания контакта).
Супервизор, наблюдающий терапевтическую сессию, может помочь выделить оба способа и каким-либо образом обратить на них внимание терапевта на супервизорской сессии. Выделение способов и работа с механизмами прерывания контакта на супервизорской сессии расширяет профессиональные возможности терапевта и тогда, когда непосредственно является фокусом супервизии, и тогда, когда такая работа находится ближе к «зоне роста терапевта». Работа с механизмами прерывания контакта на супервизорской сессии дает возможность проявиться «фигуре потребности» терапевта, присутствующей до этого имплицитно. Для каждого варианта можно предложить определенную супервизорскую позицию и стратегию. Стратегиями (3 данном случае будут считаться действия супервизора, направленные на восстановлени у терапевта способности к контакту. Позиция супервизора включает его собственные способности и навыки, необходимые для этого.
Довольно часто оба механизма являются взаимодополняющими (как отличительная особенность взаимодействия в системе), и тогда трудно выделить, чей именно этот механизм. В таком случае супервизору лучше иметь дело именно с системой «терапевт — клиент».
1. Механизм слияния. «Фигура» потребности не выделена.
1) Клиент не способен выделить «фигуру», не знает, чего хочет, пытается вовлечь терапевта в свою систему, из которой не видит выхода. «Инфицированный терапевт» испытывает бессилие и беспомощность, не понимает, с чем работает, и не помогает клиенту выделять фигуру. В запросе терапевта к супервизору все же звучит «не понял, с чем работал…»
2) Терапевт и сам склонен к слиянию, ему трудно выйти за границы клиентской системы, «посмотреть» на взаимодействие с клиентом со стороны, определить свои границы; нарушено гибкое функционирование контакт-границы («контакт — уход»).
Стратегии супервизора
В первом случае супервизор обращает внимание терапевта на то, что хотел от него клиент, стимулируя способность терапевта распознавать «безграничность» клиента, вырабатывать с ним терапевтический запрос, а также способность выхода за границы клиентской системы отношений.
Во втором случае супервизору стоит акцентироваться на способности терапевта сознавать свои границы и гибко двигаться в системе «контакт — уход». Для этого супервизор должен быть и сам свободен в приближении-отдалении. Кроме того, супервизор стимулирует также развитие способности терапевта к формированию супервизорского запроса, поскольку «безграничный» терапевт, так же как и его клиент, не может его сформулировать.
Особенности позиции супервизора
Супервизор способен поддерживать свои границы в системе «супервизор-терапевт», свободен в сближении и дистанцировании.
2. Механизм интроекции. «Фигура» потребности выделена, неудовлетворение потребности невозможно вследствие правил и долженствований по отношению к себе и другим.
1) «Фигура» выделена, но клиент не в состоянии выйти за пределы системы правил и долженствований. «Зараженный» терапевт неосознанно действует в пределах интроекта клиента о том, как должно, можно и нельзя в системе клиентских отношений.
2) Терапевт сам склонен к интроецированию, не выходит за рамки профессиональной позиции, стремится быть «хорошим терапевтом», действует в рамках профессиональных правил и интроектов, касающихся используемого подхода, блокирует «нехорошие» чувства, формулирует запрос к супервизору системе «правильно-неправильно».
Стратегии супервизора
В первом случае усилия супервизора могут быть направлены на осознавание терапевтом ограничений и правил в клиентской системе отношений, а также чувств, связанных с этими ограничениями.
Во втором случае внимание может быть направлено на собственные профессиональные ограничения терапевта, индивидуальные профессиональные «мифы», поведение, которое не позволяет себе серапевт в отношениях с клиентом, сознавание агрессии, отвращения, сексуального возбуждения и т. п., желаний по отношению к клиенту.
Особенности позиции супервизора
Супервизор внимателен к осознаванию своих ограничений, убеждений, гибок в применении профессиональных «мифов», является личностью, умеющей выйти за рамки профессиональной позиции.
3. Механизм проекции. «Фигура» потребности выделена, но удовлетворение потребности, с точки зрения клиента, «зависит» от других людей.
1) Клиент склонен к проецированию. «Инфицированный» терапевт увлеченно разбирает с клиентом, например, способы переделки окружающих, их отношение к клиенту и не осознает проекции клиента на себя, не определяет свое отношение к этому. Он принимает на себя проекцию клиента и ведет себя в соответствии с ней.
2) Терапевт склонен к проекции. На сессии он часто использует «излюбленный» способ прерывания контакта — его реплики и интерпретации (порой в виде вопросов клиенту) откровенно проективны. Клиент либо слабо «отбивается» («У меня не так»), либо некритично принимает на себя проекцию терапевта.
Стратегии супервизора
В первом случае супервидение акцентируется на осознавании терапевтом клиентской системы отношений, проекций на «участников проблемы», навыке работы с проекциями, а также отношениях в системе «терапевт-клиент», связанных с переносом.
Во втором случае супервизор может побудить терапевта к выделению и осознаванию своих собственных проекций на клиента, гипотезы по поводу его поведения, той «задачи», которая неосознанно присутствовала на сессии, связи содержания проекций на клиента и своих собственных жизненных обстоятельств и проблем. При эффективном супервидении может быть выделена «фигура потребности терапевта», скрывающаяся за его проекциями на клиента.
Особенности позиции супервизора
Супервизор внимателен к осознаванию и выделению собственных проекций в системе «супервизор —терапевт», чувств к терапевту, проверяет и обсуждает терапевтические и супервизорские гипотезы (как разновидности проекций терапевта и супервизора), возвращает проекции терапевту (обращение проекций) и побуждает его к осознаванию чувств к клиенту, распознаванию связи этих чувств с неразрешенными личными проблемами.
4. Механизм ретрофлексии. «Фигура» потребности выделена, но блокируется адресация чувства, имеющего отношение к ее удовлетворению (реальная фигура жизни клиента).
1) Клиент демонстрирует ретрофлексииный механизм, и терапевт «заражается», работая внутри ретрофлексивной системы. Например, в системе «гнев—вина» терапевт попеременно ощущает то раздражение, то вину из-за отсутствия продвижения в сессии. При этом он не фасилитирует выявление адресата этих чувств на сессии или не поддерживает прямое взаимодействие с ним (взаимодействие со спроецированным внутренним объектом), необходимое для удовлетворения потребности клиента.
2) Терапевт ретрофлексивен, остается в ходе сессии замкнутой и неприступной системой, «не чувствует» и не проявляет чувств, отношения, оценок, всего того, что относится к клиенту. Клиент остается в одиночестве. Взаимодействие, чаще всего, носит характер эмоционально сухого обмена рационализациями.
Стратегии супервизора
В первом случае супервизор акцентируется на разборе с терапевтом клиентской системы отношений, чувств клиента к «участникам проблемы», адресате этих чувств и решениях клиента о действиях по отношению к адресату, то есть знакомит терапевта с навыком обращения ретрофлексии.
Во втором случае супервизору следует проявить особое внимание к собственным чувствам и действиям по отношению к терапевту, быть доступным, эмоциональным, провокативным и попробовать прояснить связь ретрофлексивной позиции терапевта с его чувствами.
Особенности позиции супервизора
Супервизор доступен, эмоционален, способен быть живым, осознающим свои чувства к терапевту в ходе супервизорской сессии.
5. Механизм дефлеьхии. «Фигура» потребности не выделяется из-за распыления энергии, высокой тревоги, непереносимости возбуждения, связанного с определенными чувствами.
1) Клиент дефлексивен. Он пытается снять любое минимальное эмоциональное возбуждение, для чего рассказывает массу историй, использует шутки-прибаутки, анекдоты. Терапевт беспомощно следует «в хвосте клиента».
2). Терапевт дефлексивен, не переносит эмоционального напряжения; как только клиент случайно натыкается на «фигуру», «заботливо» уводит его в сторону.
Стратегии супервизора
В первом случае супервизор может поделиться опытом настойчивости в выделении проблемы для работы. Во втором — сосредоточиться на той «фигуре», от которой увел клиента терапевт, проясняя, что она значит для терапевта.
Особенности позиции супервизора
Супервизор терпелив, спокоен, способен переносить эмоциональное напряжение, тревогу, связанную с периодом непонимания терапевта, побуждать терапевта к формированию запроса к супервизору.
6. Эготизм*. «Фигура» потребности выделена, чувства направлены
к адресату, но действие, связанное с «финальным контактом», неполно
и недостаточно для сближения и удовлетворения потребности.
1) Клиент не «вкладывается» в действие, которое решил выполнить, не доделывает его до конца или делает не в полную силу, с небольшой энергией. Работа продвигается, но как-то вяло. Терапевт действует точ-
* Рассматривается нами не как преувеличенная независимость (по Гудмену), а как неполнота действия, связанного с фазой финального контакта цикла контакта.
но так же, не стимулируя клиента работать в полную силу и не усиливая неделание.
2) Терапевт сам склонен к эготизму, работает не вполне включенно на протяжении всей сессии или какого-либо ее отрезка, связанного со стадией финального контакта.
Стратегии супервизора
Прояснение того, что не сделал полностью терапевт в контакте с клиентом (а хотел), и того, что не сделал клиент в контакте с терапевтом (или по отношению к своей потребности).
Особенности позиции супервизора
Готовность работать с полной отдачей, готовность «проигра
