Е.В. Королева, А. Б. Рахманов, Л.Н. Урядникова
На современном этапе, развития экспертологии возрастают требования к повышению обоснованности экспертных заключений. В гражданских делах по признанию сделки недействительной вынесение экспертного заключения основывается на установлении соотношения медицинского критерия несделкоспособности с юридическим критерием. При этом большое значение имеют четкая квалификация психопатологических расстройств и установление характера их влияния на интеллектуальный и волевой компоненты юридического критерия несделкоспособности (Харитонова Н.К., Королева Е.В.. 2004, 2009).
Сложность экспертной оценки психопатологических расстройств у лиц с синдромом зависимости от алкоголя связана с выраженным клиническим полиморфизмом психопатологических расстройств, в том числе зависящим от влияния гендерных и возрастных факторов. Симптоматика патологического влечения к алкоголю многообразна и изменчива, подвержена значительным индивидуальным и временным колебаниям (Альтшулер В.Б., Иванец Н.Н., Кравченко С.Л., 2006).
По мнению авторов, специфичность синдрома зависимости от алкоголя у женщин в определенной мере обусловлена тесной взаимосвязью с личностными и аффективными расстройствами. На начальных этапах злоупотребления прослеживалась четкая зависимость начала злоупотребления алкоголя от аффективных и личностных расстройств, по мере усиления злоупотребления алкоголем на первый план выступали собственно симптомы синдрома зависимости от алкоголя. Авторы указывают, что для женщин в большей мере характерны периодические формы употребления алкоголя, спровоцированные психогенными факторами и психопатологическими расстройствами.
При этом псевдозапои имеют тенденцию к трансформации в истинные запои, утрачивается связь употребления алкоголя с внешними обстоятельствами, отмечается снижение толерантности к алкоголю. Патологическое влечение к алкоголю в этих случаях определялось собственно алкогольными включениями с преобладанием депрессивного компонента, аффективные расстройства усугублялись за счет их взаимодействия.
Развитие синдрома зависимости от алкоголя в сочетании с коморбидными аффективными расстройствами определяло его неблагоприятное течение (Bolton J.M., Belik S.L., EnnsM.W. et al., 2008; Fahlke C.. Berggren U., Berglund K.J. et al., 2012). При сочетании синдрома зависимости от алкоголя и депрессии развитие каждой из форм психического расстройства увеличивало вероятность возникновения другой. В этом случае депрессивные эпизоды у женщин протекали в тяжелой форме, проявлялись аффектом тревоги, бессонницей, суицидальными тенденциями (Schuckit М.А., 2009; Boden J.M., Fergusson D.M., Horwood L.J.. 2012). Дифференцированный подход к оценке клинических особенностей течения синдрома зависимости от алкоголя способствует более точной квалификации психопатологических расстройств и повышению доказательность экспертных выводов.
Примером является комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза в отношении П., 1975 г.р., проведенная в 2016 г. в связи с гражданским делом по исковому заявлению инвестора К. о взыскании на заложенное имущество в виде квартиры. Из анамнеза известно, что наследственность психопатологически отягощена, отец и оба брата матери П. злоупотребляли алкоголем. Раннее развитие без особенностей. В школу была определена своевременно, окончила 11 классов, техникум по специальности “бухгалтер-экономист”. Впервые попробовала алкоголь в возрасте 16 лет, состояние алкогольного опьянения сопровождалось повышением настроения, активностью. По профессии не работала, занималась частным предпринимательством, торговала на рынке промышленными товарами.
С 1998 г. состояла в гражданском браке, родила двух дочерей. С 28 лет совместно с мужем стала употреблять алкогольные напитки, в 2005 г. с ним рассталась. С этого времени стала злоупотреблять алкоголем, ситуационный и качественный контроль был утрачен в течение 2—3 лет, сформировались амнестические формы опьянения, отмечались псевдозапои продолжительностью до двух недель, перерывы в употреблении алкоголя были до одного месяца. Несмотря на это, активно продолжала трудовую деятельность, работала продавцом в магазине, социальным работником. В 2010 г. купила двухкомнатную квартиру, проживала совместно с дочерями. В тот период гражданский муж подэкспертной был привлечен к уголовной ответственности, находился в местах лишения свободы. Подэкспертная с 18.11 по 15.12.2010 г. проходила лечение в наркологической больнице с диагнозом “Синдром зависимости от алкоголя. Употребление в настоящее время (активная зависимость). Средняя стадия зависимости. Опьянение (острая алкогольная интоксикация) легкой степени. неосложненное”. В этот период толерантность к алкоголю достигла 0,5 л водки в сутки. Выявлялся абстинентный синдром по соматовегетативному типу, проявлявшийся слабостью, подавленным настроением, потерей аппетита, тошнотой, дрожью в теле, влечением к спиртному, бессонницей. В психическом состоянии подэкспертной отмечалось, что она была ориентирована правильно. Внешне опрятна. Выражение лица было тревожным, подавленным. Мимика обеднена. На вопросы отвечала тихо, односложно, словарный запас был беден.
Настроение было снижено, с тревожным оттенком. Говорила, что начала злоупотреблять алкоголем после развода с мужем, когда у нее снизилось настроение, появились тоска, подавленность, бессонница. Во время беседы высказывала свои переживания о детях, испытывала чувство вины но отношению к ним. Мышление было последовательным, конкретным. Память ослаблена на текущие события. Критика к заболеванию была формальной. В первые дни в отделении настроение подэкспертной было неустойчивым, отмечалась тревожность. На фоне терапии, в том числе антидепрессантами и нормотимиками, настроение улучшилось, в отделении быстро адаптировалась, общалась с больными. При анализе личностной структуры были выявлены такие черты: потребность занимать доминирующую позицию, в признании и независимости, стремление к порядку и аккуратность. Курс лечения завершила внутривенным введением препарата “торпедо” сроком на 12 месяцев. Была выписана с диагнозом “Синдром зависимости от алкоголя, ремиссия в предохраняющих условиях. Средняя стадия зависимости.
Периодическое употребление. Среднепрогредиентное течение. Алкогольная жировая дистрофия печени’’. В сентябре 2013 г. ее стали посещать несколько неизвестных ей ранее людей, которые сообщили, что отбывали наказание совместно с ее мужем и он должен им большую сумму денег.
Требовали у нее деньги, угрожали ей и ее детям. Чтобы расплатиться с ними, 20.12.2013 г. II. заключила договор возмездного денежного займа с К., в соответствии с которым она взяла у него в долг денежные средства под залог свой квартиры. 09.01.2014 г. между сторонами был заключен договор об отступном, где было указано, что люди, состоящие на регистрационном учете в данной квартире, теряют право пользования этой квартирой. В соответствии с договором 21.01.2014 г. право собственности на квартиру перешло от подэкспертной к К. 07.02.2014 г. П. заключила с К. договор купли-продажи квартиры, согласно которому продолжила проживать в спорной квартире со своими детьми за арендную плату в размере 80 тыс. рублей. 18.03.2014 г. П. обратилась в суд с исковым заявлением о признании договора об отступном недействительным. Исковые требования П. мотивировала тем, что во время заключения сделок неустановленные лица вымогали у нее деньги путем шантажа, угрозы жизни и здоровью ее детям.
Она была вынуждена обратиться в брокерскую организацию с целью получения кредита под залог имущества, где ее ввели в заблуждение в силу ее эмоционального состояния. Подчеркивала, что она не понимала своих действий, заключила договор возмездного денежного займа с инвестором К., который под залог ее квартиры дал ей определенную сумму денег, а именно 215 тыс. рублей. В указанный срок П. деньги вернуть не смогла и, но понимая, что делает. 09.01.2014 г. заключила договор об отступном за 2 млн рублей (реальная стоимость квартиры 7-7.5 млн рублей). 07.02.2014 г. с К. был оформлен предварительный договор купли-продажи квартиры. II. продолжила проживать с детьми в спорной квартире на основании договора аренды от 25.02.2014 г. Как следует из амбулаторной карты психотерапевтического больного, при осмотре 21.04.2014 г. П. жаловалась на плаксивость, потерю аппетита, потерю веса, нежелание жить, сниженное настроение, тревогу за детей. Сообщала, что отмечала ухудшение состояния с сентября 2013 г., когда явились трое неизвестных ей людей, стали вымогать у нее деньги, угрожать детям.
Сообщала, что депрессии начались в 1999 г. после пожара в доме, а также в связи с алкоголизацией мужа, в эти периоды злоупотребляла алкоголем. Во время беседы постоянно плакала. Психотической симптоматики не выявлялось. Был поставлен диагноз: “Пролонгированная депрессия и тревожная реакция вследствие расстройства адаптации”. При повторном посещении психиатра 05.05.2014 г. подэкспертная сообщила, что допускала прием алкоголя вместе с лекарствами. Была заторможена, как только переступала порог кабинета, начинала плакать. 14.05.2014 г. в судебном заседании подэкспертная показала, что деньги, полученные у К., отдала вымогателям, что при заключении договора она находилась “в алкогольном опьянении и психическом расстройстве, практически не спала, были постоянные депрессии”.
Свидетель, являющаяся приемной дочерью подэкспертной, показала, что ее мать регулярно выпивала с сентября 2013 г., была в состоянии депрессии. В отношении П. была проведена амбулаторная судебно-психиатрическая экспертиза в Центре. В психическом состоянии отмечено, что она была подавлена, угнетена, заторможена, все время плакала. Рассказала, что злоупотребляла алкоголем, пила запоями, абстинентный синдром проявлялся тревожностью, головной болью в области затылка, “депрессией”. Говорила, что у нее и ранее были “эпизоды депрессии”. Обстоятельства судебной тяжбы в целом понимала правильно, подчеркивала, что в денежных долгах увязла из-за криминальных лиц, которые, угрожая расправой ее детям, вынудили ее подписать кабальные для нее договоры с К., в общей сложности отдала вымогателям около 2 млн рублей. В настоящее время они ее не беспокоили, “исчезли”.
Говорила, что в период совершения юридических сделок она ежедневно с утра употребляла пиво. Подэкспертная была фиксирована и погружена в психотравмирующую ситуацию судебного процесса. Мышление несколько обстоятельное, эмоционально-зависимое. Интеллектуально-мнестические функции несколько снижены. Эмоциональные проявления неустойчивы, была слабодушна, плакала. Было рекомендовано направить П. на стационарную комплексную судебную психолого-психиатрическую экспертизу. При стационарном освидетельствовании 26.02.2015 г. П. держалась скованно, напряженно. Голос был тихий, монотонный, выражение лица страдальческое, периодически начинала плакать. На вопросы отвечала после паузы, временами односложно. В беседе не всегда могла выразить свою мысль, использовала общие слова, выражения, употребляемые в обиходе. Рассказывая о себе, обнаруживала ограниченный словарный запас, в беседе со временем утомлялась. Цель обследования понимала формально, говорила, что “лишилась всего, дети остались без крыши над головой”.
Анамнестические сведения сообщала не всегда последовательно, испытывала некоторые затруднения при датировании основных событий своей жизни. Предъявляла жалобы на слабость, периодические головные боли, головокружения, колебания артериального давления, снижение памяти, нарушения сна с трудностями засыпания. Рассказывала, что она на протяжении последних лет злоупотребляла алкогольными напитками, алкоголизации носили запойный характер, повышалась толерантность (более 0,5 л пива или более 0.5 л водки в сутки), после их употребления не помнила происходившего накануне.
При описании абстинентного синдрома поясняла, что после прекращения употребления алкогольных напитков она испытывала тошноту, головную боль, иногда отмечалась рвота, возникали тревога, дрожь во всем теле, потливость, не могла уснуть. При изложении обстоятельств гражданского дела голос дрожал, начинала плакать. Рассказывала, что к ней обратились ранее незнакомые люди, пояснили, что находились в местах лишения свободы вместе с ее сожителем. Они утверждали, что он задолжал им крупную сумму денег и ей придется за него расплачиваться. Стали высказывать угрозы в отношении ее жизни и здоровья, а также ее детей, в доказательство серьезности их намерений они демонстрировали ей фотографии ее дочерей. В тот период П. сильно переживала, не находила себе места, пыталась связаться с бывшим сожителем. С сентября 2013 г. стала постоянно выпивать, находилась в “панике’’, не знала, где найти деньги, чтобы обезопасить себя, боялась обратиться за помощью как к своим близким, так и в правоохранительные органы. Пыталась взять кредит в банке, но ей везде отказывали, не знала, как справиться с тревогой и напряжением, практически не ела. не спала. Обратилась в брокерскую контору, где ей представили К. в качестве инвестора.
Получив от него денежные средства, передала их вымогателям, после чего они исчезли. Утверждала, что при подписании договора займа и об отступном ее убедили в том, что все это временно, как минимум в течение года она сможет выплатить К. долг и вернуть себе квартиру. Утверждала, что при подписании документов она их не читала, не понимала происходящего. хотела поскорее отдать деньги вымогателям, чтобы они оставили ее семью в покое. В тот период испытывала постоянное желание употребить алкоголь, чтобы у нее прошли “неприятные ощущения”. Впоследствии оказалось, что К. переоформил квартиру в свою собственность, дал ой всего несколько недель на возвращение долга, затем сдал ей в аренду ее же квартиру за 80 тыс. рублей и стал требовать ее выселения из квартиры с детьми. Дополняла, что с осени 2013 г. до марта постоянно находилась в депрессии и запойном состоянии, паника не проходила, не могла найти выход из сложившейся ситуации.
В последующем продолжала употреблять спиртное. Мышление было конкретным, обстоятельным, временами непоследовательным. Суждения были незрелыми, легковесными, противоречивыми. Эмоциональные реакции были неустойчивыми, лабильными. Словарный запас и объем знаний были ограничены. Память была снижена, интеллект невысокий. Критические и прогностические способности своего состояния и сложившейся ситуации были недостаточны. При экспериментально-психологическом исследовании в личностной, эмоционально-волевой сферах обнаруживались снижение фона настроения, эмоциональная лабильность с уходом в мир внутренних переживаний, снижением самооценки, постоянной тревогой, пессимистической оценкой и неуверенностью в будущем. Подэкспертной были свойственны сдержанность в поведении, склонность держать переживания “в себе”, фиксация на неудачах, тревожность, недоверчивость, склонность к самоанализу, самобичеванию, чувству вины, неуверенности в себе, пессимизму, накоплению эмоционального напряжения с фиксацией тревоги, снижением активности, уменьшением количества межличностных контактов, отгороженностью от внешнего мира, уходом в мир переживаний с недостаточной оценкой реальной ситуации, снижением критики и прогноза.
Комиссия пришла к заключению, что П. в юридически значимый период, при заключении договора об отступном от 9 января 2014 г. страдала психическим расстройством в форме расстройства личности и поведения вследствие злоупотребления алкоголем (F 10.21. по МКБ-10), а также обнаруживала депрессивный эпизод средней стадии (F32.1, по МКБ-10). Подэкспертная при подписании договора об отступном 9 января 2015 г. находилась в таком состоянии, которое нарушало ее свободное волеизъявление и лишало ее способности понимать значение своих действий и руководить ими. 22.04.2015 г. суд вынес решение о том, что исковые требования П. к К. о признании договора об отступном недействительным, применении последствий недействительности сделки удовлетворить. Как следует из материалов гражданского дела, 21.07.2015 г. К. подал исковое заявление с просьбой восстановить государственную регистрацию залога квартиры, по договору залога недвижимости от 20.12.2013 г., взыскать с II. денежную сумму в размере 3911 105 рублей, обратить взыскание на имущество в виде квартиры, установить начальную продажную стоимость имущества в размере 5 млн рублей, определив порядок реализации имущества с публичных торгов. 28.09.2015 г. II. было подано встречное исковое заявление с просьбой признать договор возмездного денежного займа от 20.12.2013 г. п договор недвижимости от 20.12.2013 г., заключенные между II. и К., недействительными. При комплексном психолого-психиатрическом свидетельствовании в Центре неврологом был поставлен диагноз: “Последствия токсического воздействия на центральную нервную систему с рассеянной микросимптоматикой, вегетососудистой неустойчивостью’.
В описании психического состояния отмечено, что П. внешне выглядела соответственно своему возрасту, опрятно, аккуратно одета, причесана. Мимика соответствовала теме беседы. Голос был модулирован, речь в обычном темпе. На вопросы отвечала подробно, нс всегда в плане заданного, иногда излишне вдаваясь в детали. Хорошо ориентировалась в обстоятельствах текущего гражданского процесса, подробно рассказывала, как собирала справки, нанимала адвокатов. В беседе со временем утомлялась. Анамнестические сведения излагала не всегда последовательно, испытывала затруднения при датировании некоторых событий своей жизни. Рассказывала, что с детства была мнительной, сентиментальной, в то же время общительной, имела много друзей. Однако “все держала в себе”, так как в семье не было принято делиться переживаниями. Отмечала, что при просмотре фильмов и чтении книг переживала за героев, могла заплакать. Называла себя “самоедом”, объясняла это тем, что она постоянно обращала внимание на то, чего другие люди могли и не заметить. Обдумывала события своей жизни, свои поступки, чтобы понять и оценить, правильно ли она действовала в той или иной ситуации. Сообщала, что в течение 8 лет злоупотребляла алкоголем, в том числе и в период заключения сделок.
Злоупотребление алкоголем связывала с проблемами в семье (пожар в доме. ДТП с участием ее сожителя, его злоупотребление алкоголем), после которых у нее снижалось настроение, она испытывала тоску, тревогу, возникала бессонница, пыталась с помощью алкоголя на некоторое время забыть о своих переживаниях. После эпизодов злоупотребления появлялось чувство вины, испытывала стыд за свое поведение перед детьми и соседями, казалось, что все знают и замечают, что она выпивает. Отмечала, что втянулась в злоупотребление алкоголем, в том числе и под влиянием сожителя, много раз хотела бросить, но не хватало силы воли. После осуждения сожителя преимущественно употребляла алкоголь в одиночестве. Подчеркивала, что в течение последнего года алкоголь не употребляла и ее состояние существенно улучшилось. При обсуждении обстоятельств гражданского дела заметно нервничала, часто поправляла волосы и рукава кофты, активно жестикулировала, оживлялась, начинала плакать, не сразу успокаивалась. Рассказывала, что из-за угроз сильно переживала, находилась в “панике”, постоянно испытывала тревогу, настроение было сниженным, не могла заснуть ночью. В дальнейшем стала испытывать слабость, апатию, с трудом могла заставить себя заниматься делами, не хотелось вставать с кровати, к вечеру усиливалась тревога, испытывала трудности сосредоточения, мысли текли медленно.
Ежедневно выпивала. после чего всегда появлялось чувство вины перед детьми, но от алкоголя отказаться не могла. Обратилась в брокерскую контору, где ей представили истца в качестве заемщика. Рассказывала, что при подписании договора объяснила свою ситуацию заемщику, ее убедили, что в течение года она сможет вернуть долг и вернуть себе квартиру. Утверждала, что все встречи проходили в кафе, она могла прийти на встречу в состоянии опьянения, заемщик ее постоянно торопил, что никаких справок, кроме справки из органов опеки, она не предоставляла. Не отрицала, что написала расписку, но говорит, что писала ее в состоянии опьянения под диктовку. Говорила, что плохо понимала происходящее, так как испытывала страх за детей и скорее хотела отдать деньги вымогателям. Впоследствии оказалось, что истец переоформил квартиру в свою собственность, дал ей мало времени на возвращение долга, затем сдал ей ее же квартиру за 80 тыс. рублей, обманув ее, что эти деньги пойдут в счет долга.
Мышление обстоятельное, временами непоследовательное. Эмоциональные реакции неустойчивые, лабильные. Фон настроения несколько снижен. Память па прошлые и текущие события снижена. Критика к своему состоянию и сложившейся ситуации снижена. По результатам экспериментально-психологического исследования были обнаружены инертность мышления, выраженные трудности переключения, динамическая сторона операциональных процессов подэкспертной характеризуется отвлекаемостью, ригидностью, выражена истощаемость к концу обследования. Исследование индивидуально-психологических особенностей показало эмоциональную лабильность, низкий самоконтроль, аффективную ригидность, низкую конформность, защитный механизм отрицания конфликтов и трудностей, мягкость и эмпатическое отношение к окружающим, повышенную сензитивность, восприимчивость, ранимость, стремление быть опекаемой, стратегии преодоления трудностей с помощью упорства и целенаправленности, но не всегда с критическим подходом, сниженную самооценку, пессимизм и неуверенность в будущем с фиксацией на неудачах. В ситуациях фрустрации подэкспертная склонна к накоплению эмоционального напряжения с фиксацией тревоги, дезорганизацией, уходом в мир внутренних переживаний со сниженной оценкой реальной ситуации, фаталистической установкой. Указанные особенности психической деятельности II. оказывали существенное влияние на способность к осознанию и регуляции своих действий на момент заключения договора возмездного денежного займа и договора залога недвижимости от 20.12.2013 г.
С учетом вышеизложенного экспертная комиссия пришла к заключению, что II. в юридически значимый период, при заключении договора займа под залог квартиры 2014 г. страдала психическим расстройством в форме расстройства личности и поведения вследствие злоупотребления алкоголем (F 10.21), также у нее отмечался депрессивный эпизод средней стадии (F32). В обоснование заключения приведены доводы о том. что она в течение 8 лет злоупотребляла алкоголем, при этом начало злоупотребления и эпизоды массивной алкоголизации были связаны с психотравмирующими факторами семейно-бытового характера, определявшими развитие тревожно-депрессивных расстройств и усугубление личностных особенностей (склонность к накоплению негативно окрашенных переживаний, зависимость от мнения окружающих, низкий самоконтроль). В структуре сформировавшегося патологического влечения к алкоголю преобладали соматовегетативные и аффективные расстройства, при этом употребление алкоголя усиливало депрессивные расстройства, что. в свою очередь, усугубляло алкоголизацию. Злоупотребление алкоголем носило форму псевдозапоев, обусловленных депрессивными и субдепрессивными расстройствами, которые в дальнейшем трансформировались в истинные запои, сопровождавшиеся неодолимым влечением к алкоголю.
Алкогольный абстинентный синдром проявлялся выраженным соматовегетативным и психическим компонентом, в структуре которого преобладали депрессивные расстройства с идеями самообвинения и самоуничижения. На фоне сформировавшегося синдрома зависимости от алкоголя у нее отмечались церебрастенические расстройства (головные боли, головокружение, общая слабость, нарушения сна) с. последующим присоединением выраженных изменений личности (низкая конформность, аффективная ригидность, механизм отрицания конфликтов и трудностей, сниженная самооценка, пессимистическая оценка и неуверенность в будущем, склонность фиксироваться на неудачах). Отмечались волевые нарушения в виде неодолимого влечения к алкоголю и перестройки мотивационной сферы с ведущим мотивом, направленным на употребление алкоголя, пассивности, безынициативности, подверженности чужому влиянию; аффективные (выраженная тревога, страх в абстинентном периоде и во время запоев) и эмоциональные расстройства (лабильность, неустойчивость). Когнитивные нарушения проявлялись снижением функции внимания (рассеянность, невнимательность), памяти, в большей мере на текущие события, непродуктивностью психической деятельности с недостаточностью критических и прогностических способностей, что в целом обусловило снижение уровня социального функционирования, зависимость от окружающих лиц. необходимость терапии у психиатра и нарколога.
Клинико-психопатологический анализ материалов гражданского дела и медицинской документации показал, что в условиях субъективно значимой психотравмирующей ситуации у П. на фоне расстройства личности и поведения вследствие злоупотребления алкоголем, приблизительно с декабря 2013 г. развилось психическое расстройство в форме депрессивного эпизода средней степени. Клиническая картина проявлялось выраженными аффективными нарушениями (сниженное настроение, страх, тревога, сверхценные идеи самообвинения и самоуничижения, усиливающиеся в абстинентном периоде) с некоторой моторной и идеаторной заторможенностью и фиксацией на психотравмирующей ситуации, избегающим поведением, а также расстройствами сна и аппетита, повышенной вегетативной возбудимостью.
В этот период отмечалось усугубление личностных изменений и формирование не отмечавшихся ранее патохарактерологических черт (склонность к накоплению эмоционального напряжения с фиксацией тревоги, дезорганизацией, уходом в мир внутренних переживаний со сниженной оценкой реальной ситуации, фаталистической установкой, а также повышенная тревожность, неуверенность пассивность и недостаточная мотивированность жизненных позиций, незрелость и поверхность суждений) с недостаточностью критических и прогностических способностей).
В юридически значимые периоды имевшиеся у И. психопатологические расстройства на фоне длительного ежедневного употребления алкоголя сопровождались выраженным нарушением критических и прогностических способностей, лишали ее способности адекватно воспринимать окружающее и происходящее, анализировать объективную реальность и с учетом этого действовать в собственных интересах, прогнозировать и оценивать возможные правовые и реальные социально-бытовые последствия этих действий. Таким образом, в юридически значимые периоды II. не могла целенаправленно регулировать свое поведение, ее свободное волеизъявление было нарушено, поэтому 20.12.2013 г. она не могла понимать значение своих действий и руководить ими.
Читайте далее:
