М.А. Качаева, Д.С Ошевский, С.С. Русинова, И.А. Чибисова
Специфика и особенности комплексной судебной психолого- психиатрической экспертизы (КСППЭ) уголовно релевантных эмоциональных состояний у несовершеннолетних обвиняемых достаточно широко представлены в экспертологической литературе (Дозорцева Е.Г., Сулимовская Е.И., 2004; Андреева Е.С., Голуб С.В., Дозорцева Е.Г. и др., 2005; Ошевский Д.С., Булатова М.В., Кузьмин Д.Ю. и др., 2011; Макушкин Е.В., Бадмаева В.Д., Дозорцева Е.Г. и др., 2014). Показано, что даже при патологической обусловленности аффективных реакций для их более полной и обоснованной экспертной квалификации целесообразно использовать вариант интегративного ответа (Дозорцева Е.Г., Бадмаева В.Д., Александрова Н.А. и др., 2017; Макушкин Е.В., Бадмаева В.Д., Дозорцева Е.Г. и др., 2017). Безусловно, диагностика психических расстройств, в том числе и кратковременных, входит в пределы компетенции экспертов- психиатров. Однако включение результатов психологического обследования в выводы не только оправдано, но и необходимо. Например, реакции, возникающие на фоне пролонгированного стресса, па органически неполноценной почве, в рамках формирующегося личностного расстройства и т.п., сначала могут реализовываться по психологически понятным механизмам. Между’ тем на высоте состояния они нередко трансформируются в психопатологические, которые ограничиваю!’ или даже исключают способность несовершеннолетнего правонарушителя к произвольной регуляции своего поведения. Именно в таких случаях, несмотря на квалификацию психического расстройства, включение психологической составляющей делает экспертные выводы более полными и обоснованными. Кроме того, использование информации о психическом развитии подростка с описанием значимых для дела индивидуально-психологических особенностей, психологический анализ его поведения и субъективных переживаний делают выводы более развернутыми и доказательными.
Примером формулирования интегративного ответа при комплексной оценке эмоционального состояния несовершеннолетнего обвиняемого может служить следующий случай.
Подэкспертный 3.. 15 лет, обвиняемый по я.2 п.”б” ст. 158 УК РФ – кража, совершенная группой лиц. и ч.1 ст. 105 УК РФ – убийство отчима.
3. воспитывался в многодетной, малообеспеченной, неблагополучной семье. Сведения о его биологическом отце в материалах дела отсутствуют. На первом году жизни ребенок наблюдался у невролога по поводу Перинатальной энцефалопатии, синдрома повышенной нервно-рефлекторной возбудимости ‘, также в дошкольном возрасте у него наблюдался энурез. Отчим подэкспертного злоупотреблял алкогольными напитками, в состоянии опьянения был агрессивен, избивал подэкспертного и его мать. В связи с этим 3. часто убегал из дома, так, в возрасте 5 лет “два дня прожил в собачей будке”. В 6 лет 3. перенес травму головы без потери сознания. Обучение в школе начал своевременно. С начальных классов был поставлен на внутришкольный учет по причине самовольных уходов из дома. Начиная с 9 лет неоднократно рассматривался на заседаниях комиссий но делам несовершеннолетних и защите их прав (КДНиЗП) в связи с поведенческими нарушениями (нанесение побоев другим детям, порча имущества, самовольные уходы из дома). В 10 лет подэкспертный перенес тяжелую травму левой стопы и в течение года проходил лечение. К 5-го класса 3. стал испытывать трудности в обучении, у него резко ухудшилась успеваемость. На уроках он был невнимателен, отвлекаем, требования учителей выполнял недобросовестно. часто пропускал занятия без уважительной причины. В 13 лет 3. нанес побои несовершеннолетней, за что ему было вынесено предупреждение. В связи с невысокой успеваемостью был условно переведен в 9-й класс. На учете у психиатра и нарколога подэкспертный не состоял.
Как следует из материалов уголовного дела. 3. подозревается в том. что в возрасте 15 лет он совместно с другим несовершеннолетним А. проник в гараж, откуда они похитили имущество на сумму 32872руб. По данному эпизоду 3. и А. давали признательные показания, указывали, что совершить кражу предложил именно 3. Также 3. обвиняется в том, что примерно через месяц после первого правонарушения нанес своему отчиму не менее 32 ударов ножом по различным частям тела, от полученных телесных повреждений отчим скончался. Мать подэкспертного сообщила, что отчим при жизни злоупотреблял алкогольными напитками, в состоянии алкогольного опьянения избивал ее, оскорблял детей. Добавила, что из-за скандалов и ругани 3. в последнее время иногда не ночевал дома, стал скрытным. Бабка подэкспертного сообщила, что за несколько дней до деликта отчим ударил мать подэкспертного, от удара у нее образовался синяк под глазом. Знакомый подэкспертного сообщил, что 3. часто приходил к нему’ в гости и оставался ночевать в гараже, так как ссорился со своим отчимом, иногда отчим его выгонял. В гараже 3. оставался ночевать около 7—8 раз в месяц. Об отношениях в семье подэкспертный не рассказывал, не любил поднимать эту тему, даже когда его спрашивали. Добавил, что знал о том, что отношения в семье 3. были не очень хорошие, отчим злоупотреблял спиртным, бил мать подэкспертного. Около года назад 3. ударил отчима, защищая мать. В ночь перед правонарушением, находясь у него в гараже, сказал, что хочет наказать отчима за то, что тот избил его мать. Далее, около 7 часов утра, по дороге в гараж он встретил 3., который сказал, что идет наказать отчима, а именно поставить ему синяк, как отчим поставил его матери.
Далее примерно через 5-7мин он увидел 3., который бежал назад, при этом “глаза у него были бешенные”, он кричал: “Все плохо!”. Затем на вопрос: “Ты убил, что ли, его?” подэкспертный ответил: “Похоже па то”. Затем 3. ушел домой. В тот же день он был задержан и написал явку с повинной, в которой указал, что, взяв с собой нож, возле гаражей ждал отчима. При встрече нанес ему первый удар в область живота, а затем стал бить ножом, “ударял куда попадет”, удары не считал. Далее подобрал выпавшие из кармана отчима телефон и банковскую карту и убежал. Нож выкинул, банковскую карту и телефон спрятал, свою одежду сжег. При допросе в качестве подозреваемого 3. сообщил, что отношения у него с отчимом всегда были плохие. Отчим бил его, оскорблял за непослушание. Также у отчима были плохие отношения с матерью, которую он тоже бил и оскорблял. Добавил, что отчим злоупотреблял спиртными напитками. в состоянии алкогольного опьянения проявлял агрессию. Сообщил, что за несколько дней до правонарушения, когда его не было дома, отчим ударил кулаком мать по лицу, у нее остался синяк под глазом. О произошедшем мать рассказала 3. на следующий день.
Он проснулся в гараже, принадлежащем его другу, пошел в сарай, где взял нож. после чего пошел к гаражам ждать отчима. Указал, что знал, что отчим каждое утро около 7 часов утра холит по этому маршруту на работу. Увидев отчима, пошел к нему навстречу и, ничего не говоря, сразу нанес ему удар ножом в живот. После не помнил, сколько и куда именно ударял, “бил куда попадет но различным частям тела”. После подобрал выпавшие из кармана отчима телефон и банковскую карту и убежал в сторону гаража, принадлежащего другу, по дороге выкинул нож. В гараже он переоделся. одежду сжег, телефон и банковскую карту спрятал. Затем он пошел домой, где умылся, переоделся, поел и далее направился в полицию, чтобы сдать характеризующие его документы по возбужденному ранее в отношении него уголовного дела по воровству. Указал, что умысел убить отчима у него возник внезапно, когда он проснулся, хотел убить отчима за то, что тот ударил мать. При проверке показаний на месте 3. настаивал на данных им ранее показаниях. При допросе в качестве обвиняемого 3. добавил, что “хотел просто ударить отчима, но не убивать, а просто поранить”.
Подэкспертному была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу. В период пребывания в следственном изоляторе 3. был поставлен на профилактический учет как склонный к суициду и членовредительству. Также 3.. находясь в следственном изоляторе, нарушал режимные требования учреждения, не подчинялся законным требованиям администрации, портил имущество. Он был освидетельствован амбулаторной КСППЭ. В психическом статусе отмечалось, что подэкспертный ориентирован правильно. Цель экспертизы понимал. Считал себя психически здоровым. Держался неспокойно, продуктивному контакту был недоступен, на вопросы по существу не отвечал, по большей части молчал. Нельзя было понять, раздумывал ли он над ответом или был погружен в свои переживания. Тема убийства и взаимоотношений с убитым была актуальна, по-прежнему болезненна. Подэкспертный, не рассказывая подробно, обмолвился, что “убить убил, а легче не стало”, “думал, что так все наладится, но не прошло”, замыкался и отмалчивался на все попытки разговорить его или спровоцировать психологически понятную реакцию. Настроение было снижено до уровня субдепрессии, эмоциональные реакции невыразительные, монотонные, неестественные, не отражали психологически понятные переживания ареста, осуждения и возможного длительного срока наказания, подэкспертный был обеспокоен непонятной собеседнику внутренней причиной, по которой убил отчима., и болезненно реагировал на расспросы относительного того, не совершал ли с ним отчим ‘ нехороших действий” (имелось в виду сексуальное насилие в детстве).
Отмечалось, что подэкспертный живо отреагировал на предположение эксперта, что “убить отчима было надо для будущего”, “боялся, что за кражу посадят… и решил убить”, “таких убивать не … (далее нецензурно)” и т.п. В целом общение с 3. было непродуктивно, его мышление временами было аморфное. Критика к своему состоянию сомнительна. В связи с отказом подэкспертного от проведения экспериментально-психологического исследования дать оценку особенностей его психического развития, эмоционально-волевой сферы, личностных характеристик и ответить на интересующие следственные органы вопросы при данных условиях не представляется возможным. Комиссия экспертов пришла к заключению, что в отношении 3. рекомендуется проведение стационарной судебной комплексной психолого-психиатрической экспертизы. При настоящем стационарном комплексном обследовании в ФГБУ “НМИЦ ПН им. В.П. Сербского” Минздрава России установлено следующее. На волосистой части головы наблюдаются посттравматические рубцы: травматическое деформирование левой стопы. Заключение терапевта: “Вегетососудистая дистония”. На рентгенограмме кистей сроки окостенения скелета кистей и дистальных отделов предплечий соответствуют 16 годам. Заключение эндокринолога: “Соматоэндокринное развитие соответствует возрасту”. При скиаскопическом исследовании выявляется выраженное расширение вен сетчатки.
На электроэнцефалограмме определяется низкоамплитудная электрическая активность мозга с умеренными диффузными изменениями биоэлектрической активности мозга, возможно, резидуально-органического генеза с признаками дисфункции неспецифических срединных структур по типу снижения функциональной активности. При реоэнцефалографическом исследовании кровенаполнение в каротидном бассейне слева крайне снижено, справа – значительно снижено, в вертебробазилярном бассейне значительно снижено с обеих сторон; тонус артерий распределения и тонус артерий сопротивления в каротидном и вертебробазилярном бассейнах изменен по дистоническому типу с обеих сторон; асимметрия кровенаполнения в каротидном бассейне значительная, справа больше, чем слева; асимметрия кровенаполнения в вертебробазилярном бассейне небольшая, справа больше, чем слева; пространственное перераспределение кровенаполнения не отмечено; признаков затруднения венозного оттока не обнаружено. Заключение невролога: “Синдром вегетативной дисфункции. Синкопальные состояния в анамнезе”.
Психическое состояние. Подэкспертный внешне выглядит соответственно своему паспортному возрасту. Правильно ориентирован в месте, времени и собственной личности. Цель проводимой экспертизы передает верно. Считает себя “здоровым и вменяемым”. Во время беседы держится напряженно, скованно, сидит ссутулившись, опустив голову, теребит пальцы рук. Контакт носит недостаточно продуктивный, формальный характер. На вопросы отвечает медленно, после пауз, в основном кратко, односложно. Мимика и жестикуляция несколько обеднены. Жалоб на состояние здоровья активно не предъявляет. При целенаправленном опросе отмечает периодические головные боли, головокружения при резком изменении положения тела. Отмечает, что “в детстве был энурез”‘. Анамнестические сведения излагает в плане ответов на вопросы, кратко. Сообщает, что воспитывался матерью и отчимом, с родным отцом отношения практически не поддерживал. О матери и младших сестрах отзывается с теплотой. характеризует мать “хорошей, доброй”, указывает, что “всегда помогал ей с детьми и по дому”. При затрагивании темы его взаимоотношений с отчимом надолго замолкает, на глазах появляются слезы, смотрит вниз, на вопросы не отвечает. Затем встает и выходит из кабинета, категорически отказываясь продолжать беседу. В последующем охотнее беседует на отвлеченные темы. Кратко, путем опроса сообщает сведения об обучении в школе. Не скрывает, что “желания учиться не было”, “часто прогуливал уроки”. Отмечает, что имеет много друзей, которые “всегда поддержат”. Вскользь упоминает, что “когда дома были проблемы, часто оставался у друга в гараже с ночевкой”. Характеризует себя “спокойным, если не задевать”. Описывает состояния, когда “бывает злым…, надо время, чтобы это прошло — иду гулять, много хожу, и легче”.
Говорит, что “не всегда может сдержать себя, легко лезет в драку”. Неохотно сообщает о неоднократных травмах головы, полученных в драках. Злоупотребление алкогольными напитками и употребление наркотических веществ отрицает. При расспросе о деяниях, в отношении которых он подозревается и обвиняется, достаточно подробно рассказывает о краже. Говорит, что в компании друзей воровали, чтобы были деньги”, “из гаража украли разные инструменты, хотели продать’’. При упоминании об инкриминируемом ему’ убийстве надолго замолкает, плачет, не поддается коррекции, молча встает и уходит из кабинета, в своей палате продолжает плакать, сидит, опустив голову, отмечается тремор пальцев рук, отказывается от беседы. Спустя несколько часов успокаивается, говорит, что “не может говорить об этом”, “но может думать, что сделал”. В процессе неоднократных бесед удается выяснить, что ‘накануне от матери узнал о том; что отчим в очередной раз ее побил”, “у матери был синяк под глазом”, “тогда сильно разозлился”, “пытался отвлечься с друзьями в гараже, а когда все уснули, спать не мог, в голове все одна мысль, что отчим снова избил мать”, “накатывали картинки обо всех обидах”, “как он избивал, оскорблял и мать и его”. Говорит, что “так всю ночь просидел, уснуть не мог, к утру решил, что надо поговорить с отчимом”, “много пил воды, в горле была сухость”, “за ночь литра два выпил”. Говорит, что “голова работала нечетко, “медленно соображал”. Утром взял нож, на всякий случай, припугнуть отчима, пошел ждать его возле гаражей. “Был злой, всего трясло, не чувствовал ни холода, ни жары, в висках пульсировало”, перед глазами – мушки. Увидел отчима и “стало страшно”, “он всегда издевался и избивал”, “всегда боялся его”. Не смог ничего сказать отчиму, “был страх, злость, ненависть”, “взял нож и стукнул его в живот несколько раз”. Отмечает, что дальнейших ударов не помнит, “бил куда пришлось, и все”. Говорит, что “уши заложило, ничего не слышал и не видел вокруг”. Помнит, как из кармана отчима выпали карточки и телефон, “на автомате забрал их, думал, что надо снять деньги и отдать семье”.
После помнит, как бежал в гараж, “не чувствовал рук и ног”, была мысль, что надо снять одежду и сжечь. Переоделся, пошел домой, позавтракал и пошел в полицию отнести документы по краже. Сообщает, что “в полиции сразу взяли, во всем признался”. Отмечает, что “после задержания не спал, плакал, были мысли покончить с собой”. Отмечает, что сейчас настроение плохое, сон с частыми пробуждениями, “мысли гоню об это всем, а все равно крутятся в голове”, “не знаю, как такое случилось”. Повторяет, что “не думал его убивать”, “шел только поговорить”. Отмечает, что “в голове мысли о самоубийстве есть, но делать этого не буду”. В отделении большую часть времени проводил в пределах постели, занимал себя чтением книг. С медицинским персоналом и другими подэкспертными общался по мере необходимости. Во время планового обыска у подэкспертного было обнаружено лезвие. Дать какие- либо объяснения по данному поводу категорически отказался. Запас общеобразовательных знаний и представлений невысокий, но соответствует полученному образованию и жизненному опыту. Интеллектуально-мнестические способности сохранны. Мышление с тенденцией к конкретному. Ряд суждений носит поверхностный, облегченный характер. Эмоциональные проявления несколько неустойчивые, но в целом соответствуют обсуждаемым темам. Продуктивной психопатологической симптоматики (бреда, галлюцинаций и проч.) нет.
При экспериментально-психологическом исследовании были использованы следующие методики: “10 слов”, “Пиктограммы”, проба “Отсчитывание”.. “Исключение предметов”. “Сравнение понятий”, “Ассоциативный тест”, серии последовательных картинок (материал теста Векслера), проба Эббиннгауза. толкование условного смысла метафор и пословиц, тесты Розенцвейга, “Тест Руки” Э. Вагнера. Цветовой тест отношения (ЦТО), личностный опросник Басса-Перри. Тест стратегий поведения в конфликтной ситуации К. Томаса, методика “Стиль саморегуляции поведения” (ССПМ) В.И. Моросаповой, методика самооценки Дембо-Рубинштейн, а также психологическое наблюдение, клиническая беседа, анализ анамнестических сведений и материалов уголовного дела.
В ходе экспериментально-психологического исследования на фоне актуального состояния подэкспертного в виде повышенного психического напряжения, тревожности, колебаний настроения, склонности к вытеснению неприятных переживаний. попыток ухода от их интеллектуальной переработки наблюдались дисгармоничные личностные черты.
Отмечается поверхностная. недостаточно дифференцированная самооценка, которая сочетается с категоричностью суждений и полярностью оценок. Относительно невысокая агрессивность, с тенденцией не прибегать к внешнеобвиняющим формам реагирования, сочетается с чувствительностью к средовым воздействиям, сензитивностью, обидчивостью наряду с ригидностью, инертностью, узким репертуаром стратегий разрешения сложных жизненных ситуаций. Склонность к накоплению психического напряжения сочетается с тенденцией к само- взвинчиванию, с последующим продуцированием ярких эмоционально насыщенных реакций при затрудненности всестороннего прогноза последствий своих действий. Неуверенность в себе сочетается со склонностью к подчеркиванию своей: мужественности.
В интеллектуальной сфере нарушений мышления не выявлено, подэкспертный способен проводить мыслительные операции на категориальном уровне с опорой на существенные практически значимые свойства объектов. устанавливать адекватные причинно-следственные связи, передавать условный смысл пословиц. Вместе с тем отмечается нерезко выраженная тенденция к конкретности мышления, в единичных случаях актуализируются субъективные основания, отмечаются элементы эмоциональной логики в сочетании с некоторой ригидностью мыслительных процессов, а также затрудненностью в осуществлении процессов опосредования. Ассоциативные образы в целом соответствуют по смыслу предъявляемым понятиям. Вместе с тем отмечаются увеличение времени реагирования и ассоциативные блокады на эмоционально нагруженные слова. Выявляются трудности врабатываемости, а также колебания внимания и умственной работоспособности, утомляемость к концу работы. Мнестические процессы сохранны.
Комиссия экспертов пришла к заключению, что 3. в периоды, относящиеся к инкриминируемым ему деяниям, хроническим психическим расстройством, временным психическим расстройством, слабоумием, иным болезненным состоянием психики, лишавшим его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими, не страдал и не страдает в настоящее время. У него имелось в интересующие следствие периоды и имеется в настоящее время “Органическое расстройство личности и поведения в связи со смешанными заболеваниями’’ (F07.88, по МКБ-10). Об этом свидетельствуют данные анамнеза о том, что у подэкспертного, перенесшего перинатальную патологию (беременность им у матери протекала на фоне анемии, пиелонефрита; перинатальная энцефалопатия, синдром повышенной нервнорефлекторной возбудимости; выявляемые стигмы дизэмбриогенеза), воспитывающегося в условиях социально-педагогической запущенности, на фоне дополнительных экзогенно-органических вредностей (травмы головы, подтвержденные наличием посттравматических рубцов на волосистой части головы) проявились неврозоподобные (энурез), эмоционально-волевые (самовольные уходы из дома, участие в драках (нанесение побоев), порча имущества, пропуски занятий без уважительной причины, совершение краж) и интеллектуально-мнестические (трудности при обучение в школе, снижение успеваемости) нарушения, что обусловило его постановку на внутришкольный учет, учет в ПДН, обсуждение на. заседаниях КДНиЗП.
Указанное диагностическое заключение подтверждается результатами настоящего комплексного обследования, выявившего у подэкспертного на фоне органического поражения центральной нервной системы (подтвержденного инструментальными методами исследования, а также церебрастенпческой симптоматикой – головные боли, ортостатические головокружения, повышенная утомляемость) эмоционально-волевые (агрессивность, эмоциональная неустойчивость, обидчивость, ригидность, инертность, узкий репертуар стратегий разрешения сложных ситуаций, склонность к накоплению психического напряжения, тенденция к самовзвинчиванию, продуцирование ярких эмоционально-насыщенных реакций, трудности прогноза последствий собственных действий) нарушения, тенденцию к конкретности мышления, некоторую ригидность мыслительных процессов, колебания внимания и умственной работоспособности. Имеющиеся изменения психики у 3. в период, относящийся к деянию, в отношении которого он подозревается (п.“б” ч.2 ст. 158 УК РФ), не лишали его способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.
В дальнейшем, под воздействием психотравмирующих факторов (судебно-следственная ситуация, задержание, заключение под стражу, повторные переживания психотравмирующих событий) у 3. развилась “Пролонгированная депрессивная реакция, обусловленная расстройством адаптации” (F43.21, по МКБ-10). Об этом свидетельствуют выявленные у него при настоящем комплексном обследовании признаки повышенного психического напряжения, тревожности, фиксация на негативно окрашенных переживаниях, навязчивые воспоминания и мысли, связанные с ситуацией правонарушения (“мысли гоню об этом всем, а все равно крутятся в голове”), нарушения сна (сон с частыми пробуждениями). пониженный фон настроения с периодическим появлением суицидальных мыслей, плаксивость, а также признаки эмоциональной неустойчивости при затрагивании субъективно значимых тем (судебно-следственная ситуация, совершенное деяние, внутрисемейные отношения). 3. по своему психическому состоянию в настоящее время может осознавать фактический характер своих действий и руководить ими, правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела и давать показания, однако, с учетом его несовершеннолетнего возраста, он может принимать участие в судебно-следственных действиях с обязательным участием законного представителя и защитника.
Эксперты-психиатры и эксперт-психолог пришли к интегративному выводу о том, что в период, относящийся к деянию, в отношении которого он обвиняется (ч.1 ст. 105 УК РФ), у 3. на фоне имеющегося органического расстройства личности, длительной психотравмирующей ситуации (пролонгированный внутрисемейный конфликт) с жестоким обращением со стороны отчима, с учетом присущих ему индивидуально-психологических особенностей в виде поверхностной, недостаточно дифференцированной самооценки, неуверенности в себе, чувствительности к средовым воздействиям, сензитивности и обидчивости, которые сочетались со стремлением к подчеркиванию своей мужественности, при категоричности суждений и полярности оценок, ригидности, инертности, узком репертуаре стратегий разрешения сложных жизненных ситуаций, склонности к накоплению психического напряжения, после субъективно значимых для него событий (нанесение отчимом побоев матери) развилась дисфорическая реакция непсихотического уровня, сопровождающаяся раздражением, злобностью, застойностью аффекта, самовзвинчиванием с последующим продуцированием ярких эмоциональных реакций, возникновением эмоционального возбуждения с частичным сужением сознания и агрессивным поведением.
Указанная дисфорическая реакция не сопровождалась бредом, галлюцинациями, выраженной дезорганизацией психической деятельности, глубоким помрачением сознания и не достигала характера временного психического расстройства, не носила характера аффекта, однако, не исключая вменяемости, ограничивала способность 3. в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими (ч.1 ст.22 УК РФ). В случае осуждения, с учетом эмоционально-волевых нарушений, чувствительности к средовым воздействиям, сензитивности, при тенденции к накоплению психического напряжения и склонности к возникновению очерченных дисфорических состояний, а также с наличием в настоящее время психогенного психического расстройства (“Пролонгированная депрессивная реакция, обусловленная расстройством адаптации”), суицидальных тенденций, в связи с возможностью причинения иного существенного вреда и с опасностью для себя и окружающих, 3. нуждается в принудительном наблюдении и лечении у врача-психиатра в амбулаторных условиях (ч.2 ст.22 УК РФ).
Читайте далее:
