Производство судебных психологических экспертиз видеозаписей оперативных и следственных действий

Волохова Л.А., старший государственный судебный эксперт лаборатории судебной психологической и лингвистической экспертизы ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России

Секераж Т.Н., Заведующая лабораторией судебной психологической и лингвистической экспертизы ФБУ РФЦСЭ при Минюсте России, кандидат юридических наук, доцент

ПРОИЗВОДСТВО СУДЕБНЫХ ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ЭКСПЕРТИЗ ВИДЕОЗАПИСЕЙ ОПЕРАТИВНЫХ И СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ

(по материалам обобщения экспертной практики)

   Проведенный обзор и анализ заключений государственных и негосударственных экспертов выявил существенные методологические проблемы, позволил наметить пути их решения, а также перспективы развития этого актуального направления психологической и комплексной психолого-лингвистической экспертизы.

   Потребность в производстве судебных психологических экспертиз (СПЭ) видеозаписей оперативных и следственных действий в настоящее время заметно возросла.

К специ­альным знаниям обращаются в следующих случаях:

• 1. когда допрашиваемый заявляет, что показания даны им не самостоятельно, а по подсказке допрашивающего («Подсказывали ответы, задавали наводящие вопросы»);
• 2. допрашиваемый заявляет, что показания даны им под давлением (принуждением), на самом деле он о случившемся ничего не знает либо знает совершенно иное;
• 3. у следствия имеются сомнения в достоверности показаний, причины предполагать оговор или самооговор (признаки несамостоятельности формирования­ показаний);
• 4. показания внутренне или внешне противоречивы – не соответствуют предыдущим показаниям допрашиваемого либо другим доказательствам по делу.

Для достижения этой цели необ­ходимо было определить:

• 1) наличие и содержание спроса на данный вид исследования со стороны правоохранительных органов и судов;
• 2) общие и частные основания назначения психологической экспертизы видеозаписей допросов и других следственных действий;
• 3) объекты, направляемые на экспертизу;
• 4) задачи, которые ставятся перед экспертами и характер необходимых специальных знаний для их решения;
• 5) порядок организации и проведения экспертиз данного вида;
• 6) методологические основы проводимых исследова­ний;
• 7) предмет экспертизы данного вида и круг решаемых вопросов.

Материалами для обобщения послужили заключения государственных и негосудар­ственных судебных экспертов. Эмпирическую базу составили 50 заключений эксперта¹, выполненных в период с 1998 по 2015 год, из них 42 – за период 2010-2015 гг.

Изучение заключений являлось сплошным, при исследовании использовались об­щенаучные методы – анализ и синтез данных, характеризующих изучаемую практику, их сравнение, систематизация, а также статистический анализ данных.

Таблица 1. Сведения об учреждениях

¹ Заключения государственных экспертов были предоставлены ГСЭУ Минюста России, заключения негосударственных экспертов попали в поле нашего внимания в связи с производством повторных экспертиз, методическим рецензированием, консультативной деятельностью.

Более 80 % заключений, участвующих в обобщении, выполнены экспертами 14-ти судебно-экспертных учреждений Минюста России, из них 18 экспертов-психологов со стажем работы по экспертной специальности от 2-х до 30-ти лет. Иные экспертизы выпол­нены сотрудниками негосударственных экспертных учреждений и частными экспертами (таблица 1).

Экспертная практика производства психологических экспертиз видеозаписей до­просов и иных следственных действий существенно расширилась за последние 5 лет – увеличилось количество запросов на проведение данного вида экспертизы и круг решае­мых задач. Основными заказчиками судебной психологической экспертизы видеозаписей допросов и иных следственных действий, по данным обобщения, являются следственные подразделения Следственного комитета России (90%), суды общей юрисдикции (4%), ФСБ России (4%), УФСКН России (2%).

Основная категория дел – уголовные дела, возбужденные по фактам совершения преступлений, направленных против личности и половой неприкосновенности (в том чис­ле в отношении несовершеннолетних) (табл. 2). Все проведенные экспертизы являются первичными.

Таблица 2. Категория дела

Таблица 3. Наименование назначаемых экспертиз

   Производство экспертиз поручается: психологу (в 100% случаев), совместно психо­логу и лингвисту (38%), экспертув области криминалистической экспертизы видео- и зву­козаписи (при необходимости установления дословного содержания разговора) (10%), а также лицам, чья компетентность в обозначенной области знаний сомнительна. Так, по­явилась практика выполнения экспертизы совместно психологом и специалистом-поли­графологом (2%).

   Экспертам на исследование представляются следующие материалы и объекты: ви­деозапись следственного или иного действия (100%), материалы уголовного дела либо материалы проверки (менее, чем в 70% случаев, в оставшихся случаях ходатайства о пре­доставлении материалов не заявлялись), заключение судебной психиатрической или ком-

   Методики, методические рекомендации, информационные письма о комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы (менее 5%). Очное экспериментально-психологическое исследование в отношении допрашиваемого лица проведено экспертами в рамках назначенной экспертизы видеозаписи в 20% случаев. Примерно в 6% заключений при наличии вопроса об индивидуально-психологических особенностях допрашиваемого лица содержатся сведения о ходатайстве эксперта о предоставлении возможности очного обследования подэкспертного, которое органом, назначившим экс­пертизу, удовлетворено не было, в том числе по причине отказа свидетеля от психологи­ческого исследования ввиду добровольности экспертизы. Большинство допрашиваемых отказались от прохождения психофизиологического исследования с использованием по­лиграфа, в 2% случаев такое исследование было проведено.

Таблица 4. Зафиксированное на видеозаписи действие

Таблица 5. Процессуальный статус допрашиваемого/опрашиваемого лица

Вопросы, поставленные перед экспертами, отличаются большим разнообразием как в отношении предмета исследования, так и формулировок. Например, вопросы, на­правленные на выявление признаков психологического воздействия, сформулированы следующим образом:

• «Имеются ли в поведении М., зафиксированном на видеозаписи до­проса, признаки оказания на него психологического воздействия?»;
• «Имеются ли в виде­озаписи следственного действия признаки оказываемого на свидетеля психологического давления, принуждения, внушения, которые могли снизить его способность добровольно и самостоятельно давать показания?».

   Редакция примерно 6% поставленных вопросов была изменена экспертами по при­чине выхода вопроса за пределы специальных знаний эксперта. Например, вопрос, по­ставленный следователем «Есть ли у обвиняемого Г склонность к сознательному или бес­сознательному искажению информации?» был переформулирован следующим образом: «Мог ли обвиняемый Г. правильно воспринимать важные для дела обстоятельства и давать о них показания?». В ряде случаев, исходя из специальных знаний эксперта, предложена корректная формулировка вопроса в пределах его компетенции. Так, вопрос «Каково пси­хоэмоциональное и интеллектуально-волевое состояние М. во время фиксации вышеука­занных бесед?» в соответствии со специальными знаниями был понят экспертом и решал­ся в следующей редакции, не изменяющей смысл и объем экспертного задания: «Каково эмоциональное состояние М. во время фиксации вышеуказанных бесед? Какова способ­ность М. к интеллектуальному и волевому контролю во время фиксации вышеуказанных бесед?».

Обобщая вопросы, можно выделить основные задачи, в решении которых имеется потребность у следственных органов и которые конкретизируют предмет исследования, это – установление:

• эмоционального состояния допрашиваемого;
• наличия/отсутствия психологического воздействия на допрашиваемого со сторо­ны допрашивающего либо третьих лиц, присутствующих при следственном действии;
• индивидуально-психологических особенностей допрашиваемого;
• достоверности либо правдивости показаний/скрываемых обстоятельств (табл. 6).

Таблица 6. Предмет исследования

Уже на этапе постановки задачи очевидно, что ряд задач выходит за пределы специ­альных знаний либо не может быть решен полно и всесторонне в имеющихся условиях, определяемых проведением экспертизы по материалам дела, спецификой объекта иссле­дования, недостаточностью данных, а также состоянием науки, отсутствием научно-мето­дической обеспеченности исследований данного вида.

Научно-методическая основа проведенных исследований.

Примерно в 10 % заключений отсутствует информация о методиках и специальной литературе, используемых в качестве методологической базы исследования. В остальных заключениях приведены разнообразные источники информации попсихологии (в том чис­ле популярные, такие, как работы А. Пиза, О. Фрая (он же А. Врай) и др.), коммуникации, криминалистике и др. Нередко список источников достигает нескольких десятков позиций (приводится до 50-ти источников). Это свидетельствует об отсутствии четкой теоретиче­ской и научно-методической основы проводимых исследований. В некоторых случаях экс­перты сообщают о разработке частного методического подхода для решения конкретной задачи в рамках проводимой экспертизы.

В 20 % заключений не указаны методы исследования. В половине остальных за­ключений упоминается метод «анализа» или «психологического анализа» видеозаписи и материалов дела. Имеются указания на следующие методы и методики: мотивацион­но-целевой анализ, наблюдение, интент-анализ, аудитивный анализ, психолингвисти­ческий анализ, метод «Социально-психологическое изучение документов»; «Методы визуальной психодиагностики»; структурированное интервью; «Методы обработки дан­ных (метод качественного анализа, метод обобщения независимых характеристик)»; «Интерпретационный метод (результаты наблюдения и исследования)»; «Метод эксперт-

Методики, методические рекомендации, информационные письма ного идентификационного исследования: анализ, синтез, формулирование выводов»; «Методика «Психологическая модель Л.Б. Филонова выявления ложного поведения», «Методика «Оценка правдоподобности утверждений, представленных в устной форме (гипотеза УдоУндойча, 1989 г.) – оценка валидности утверждений (ОВУ)», а также сооб­щается о применении «экспертных психолого-акмеологических технологий».

По сути основным применяемым методом является невключенное наблюдение (при котором проводится опосредованная визуальная диагностика индивидуально-психологи­ческих особенностей, эмоционального состояния субъекта, способности давать показа­ния, утаивания или искажения информации и др.). Применяется анализ речи и голоса – адекватно при установлении подготовленности речи/заученности, спонтанности; неадек­ватно – при так называемом «вокалографическом» анализе с целью установления лжи (об этом см. в [14]). Проводится интерпретация вербальных и невербальных характеристик поведения.

Анализ исследовательской части заключений и сделанных экспертами выводов вы­явил различное понимание предмета психологического исследования, пределов компе­тенции эксперта-психолога, психологических феноменов, связанных с психическим (пси­хологическим, эмоциональным) состоянием, психологическим воздействием и др., кате­горий «негативное психологическое воздействие», «психологическое давление», «внуше­ние», «манипулирование», «спонтанность речи», «заученность речи», «фантазирование» и др. Это наглядно демонстрируют выводы экспертов. Приведем некоторые из них, сгруппи­рованные нами в соответствии с решаемыми задачами:

1. Установление признаков психологического воздействия

• В поведении Н. нет признаков оказания на него психологического воздействия.
• На видеозаписи отсутствуют признаки негативного психологического воздействия на К. со стороны следователя, проводившего допрос.
• Признаков психологического или физического воздействия на M. не выявлено.
• Имеются признаки психологического давления (воздействия) на P. со стороны лиц, участвующих при видеозаписи.
• На видеозаписи не имеется признаков таких методов психологического воздей­ствия, как: убеждение, манипулирование, шантаж, принуждение, постановка и варьирова­ние мыслительных задач.
• На видеозаписи допроса выявляются признаки психологического воздействия на А. в виде использования манипулятивного приема при постановке следователем вопроса о наличии у Е. часов в момент его избиения. Однако данное воздействие не привело к из­менению позиции А. по указанному вопросу. Других признаков психологического воздей­ствия на В. в ходе допроса на видеозаписи не имеется.

2. Установление эмоционального состояния допрашиваемого

• Эмоциональное состояние В. имело признаки состояния психологического дис­комфорта, сопровождающегося некоторым внутриличностным напряжением.
• На видеозаписи наблюдались признаки усталости и эмоциональной напряженно­сти К.
• Состояние эмоционального дискомфорта, в котором находилась Б. в ходе прове­дения допроса и в ходе проведения проверки показаний на месте совершения преступле­ния, не оказало существенного влияния на ее сознание и психическую деятельность.
• В момент производства данных видеозаписей Ш. находился в состоянии фрустра­ции (безвыходности), а К. – в состоянии психической напряженности (стресса), которые могли существенно повлиять на их поведение в исследуемой ситуации.
• В период записи устной речи человек, чье изображение и речь зафиксированы на исследуемой видеофонограмме, находился в состоянии сильной психической напряжен­ности (стресса).
• У С. проявлялись признаки умеренно выраженной психической (эмоциональной) напряженности, не оказавшей существенного влияния на его поведение и психическую деятельность.
• В. находился в состоянии психического напряжения (стресса), не оказавшего су­щественного влияния на его поведение и психическую деятельность и не привело к их де­зорганизации.

3. Установление особенностей речи – подготовленность или спонтанность речи:

• Речь E. не является полностью подготовленной, содержит признак подготовленно­сти (является речью на заранее обсуждавшуюся тему) и признаки спонтанности (является ответами на только что проставленные вопросы при личном непосредственном общении, содержит паузы обдумывания, сопровождается непосредственным поведением и эмоци­ональными реакциями).
• На представленной видеозаписи содержатся признаки подготовленности и спон­танности речи K.

4. Установление признаков заученности показаний:

• Признаков заученности текста не имеется.
• В показаниях Ф. выраженных признаков заученности не проявилось, что не исклю­чает заученности фактов.

5. Установление признаков сокрытия обстоятельств, искажения, утаивания инфор­мации:

• В показаниях Н. выявлены признаки скрываемых обстоятельств (сокрытие инфор­мации путем умолчания).
• В показаниях Р. имеются психологические признаки скрываемых обстоятельств в части даваемых показаний.
• В видеозаписи имеются психологические признаки скрываемых обстоятельств в виде В. ухода от темы и блокады его собственной информации.
• В показаниях свидетеля Н. обнаружена совокупность признаков, свидетельствую­щих о сознательном искажении, утаивании значимой по делу информации в своих интере­сах, интересах других лиц, либо из иных соображений.

6. Установление признаков психологической достоверности информации:

• В содержании данных Д. имеются признаки психологической недостоверности и сокрытия известной ему информации.
• Выявляются особенности поведения Р., отраженные в видеозаписи, которые свиде­тельствуют в пользу или против психологической достоверности даваемых им показаний.
• В показаниях А., имеются следующие признаки психологической недостоверности: схематичность, заученность вербальной структуры показаний; бедность эмоционального фона показаний (отсутствие эмоциональной насыщенности); неспособность анализиро­вать описываемое событие; незнание обстоятельств, которые должны были войти в поле непроизвольного восприятия и запоминания (погода, место и т.д.); эмоциональное состо­яние А. – состояние фрустрации (очень тяжело контролировал его на видеопленке); жесты – потирание уха, глаз, хватание за лицо и т.д.); записано не само признание, а его повто­рение (отрепетированное признание – со слов А.); замкнутое пространство, недоброволь- ность, принудительность дачи показаний.

7. Установление особенностей формирования показаний («естественное припоми­нание», «конструирование ложных сообщений»):

• Показания даны К. не в результате естественного припоминания.
• В видеозаписи проверки показаний на месте с участием обвиняемого С. имеются психологические признаки конструирования ложных сообщений и скрываемых обстоя­тельств.

Таблица 7. Виды выводов

Проведенное обобщение экспертной практики позволяет заключить, что сегодня си­туация в области исследования содержания аудио- и видеозаписей оперативных и след­ственных действий характеризуется целым рядом теоретических и методологических про­блем, связанных с пониманием предмета, объекта, задач исследования и технологии их решения, критериев экспертной оценки, т.е. отсутствием единого научно обоснованного методического подхода и недостаточной разработанностью применяемых. Наибольшее методическое единство и согласованность отмечаются при производстве экспертизы в государственных судебно-экспертных учреждениях Минюста России (РФЦСЭ, Южном РЦСЭ, Брянской ЛСЭ и др.).

Используемые частными экспертами методики («Методика «Оценка правдоподобно­сти утверждений, представленных в устной форме (гипотеза УдоУндойча, 1989 г.) – оцен­ка валидности утверждений (ОВУ)», «Методика «Психологическая модель Л.Б. Филонова выявления ложного поведения», «Техника мониторинга реальности» и др.) не являются судебно-экспертными методиками, разрабатывались для решения других задач, не по­зволяют получить достоверные, верифицируемые данные, которые могли бы иметь до­казательственное значение [6, 10, 14]. Поэтому их применение в целях решения задач су­дебной экспертизы неприемлемо. В судебной экспертизе должны применяться только на­учно обоснованные, надежные, испытанные экспертной практикой методики экспертного исследования. Применение технологий нейролингвистического программирования (НЛП) так же недопустимо в судебной экспертизе. Методика «Оценки валидности утверждений» (SVA) не имеет адекватного научного перевода, который бы соответствовал смыслу и на­правленности шкал. На отечественной выборке методика не стандартизировалась, более того, некоторые пилотные исследования, проведенные в нашей стране, показали, что до­верять имеющейся в SVA системе оценок нет достаточных оснований. Сами зарубежные исследователи указывают на то, что метод не может использоваться как доказательство, его результаты должны использоваться с осторожностью [2; 5; 6; 16].

Не разработан диагностический комплекс психологических признаков «достовер­ности» (система общих и частных признаков, их характеристики, информативность и др.), критерии экспертной оценки.Отсутствуют надежные речевые и невербальные индикаторы лжи, недостоверности сообщаемой информации, фантазирования, заученности показа­ний. Взгляды разных авторов (работы которых приводятся экспертами в списках литерату­ры) нередко не совпадают или противоречат друг другу, а сами авторы указывают на веро­ятностную информативность выделяемых ими признаков.

Таким образом, в настоящее время выводы эксперта о наличии в показаниях допра­шиваемого признаков недостоверности, скрываемых обстоятельств и т.п. не могут быть категорическими, а само заключение эксперта не может иметь доказательственного зна­чения. Полученные данные могут только ориентировать следователя при анализе имею­щихся у следствия версий. [11; 13; 14]. Обнаруженные признаки недостоверности показа­ний нуждаются в тщательной проверке, в том числе криминалистическими методами [13; 17].

Обнаружен еще один выход экспертами за пределы своей научной компетенции и решение вопросов, относящихся к прерогативе следствия и суда. Так, решается вопрос о мотивации показаний. На основании одного только наблюдения (внешнего, не включен­ного наблюдения) достоверно это сделать невозможно. Невербальное поведение так же не дает возможности сделать определенный вывод о правдивости человека. [2; 4; 11; 15; 17] В настоящее время не существует научной основы психологических исследований, которые бы дали возможность прийти к категорическому выводу о мотивации допрашива­емого, его правдивости и достоверности его показаний. Однозначного соответствия меж­ду индивидуально-психологическими особенностями человека и его поведением (в том числе речевым) не существует, поведение определяется совокупностью большого числа разных факторов (внешних и внутренних) [9; 12].

В настоящее время в системе ГСЭУ Минюста России разработана, прошла первые испытания и готовится к апробации методика психолого-лингвистического исследова­ния видеозаписей оперативных и следственных действий с целью установления влияния внешних факторов на содержание речи (показаний) [3; 4], в которой в том числе предло­жен подход к установлению эмоционального состояния допрашиваемого и его влияния на способность давать показания.

Проблема оказания психологического воздействия на допрашиваемого со сторо­ны допрашивающего либо третьих лиц, присутствующих при проведении следственного действия, требует своей разработки, систематизации признаков воздействия и выделе­ния критериев экспертной оценки. Для определения возможностей решения такой задачи следует учитывать, что лицо, производящее допрос, и его действия не могут быть объ­ектом исследования до тех пор, пока эти действия не стали объектом проверки со сто­роны соответствующих органов. Вместе с тем, потребность в проведении исследований для установления наличия/отсутствия психологического воздействия на допрашиваемого актуальна, поскольку нередки случаи отказа от показаний со ссылкой на оказываемое дав­ление. Важным является результативность психологического воздействия (вольного либо невольного) со стороны следователя и влияние внешних факторов на показания допраши­ваемого [4].

Литература:

1. Афанасьева А.Г. Признаки достоверности информации при опросе несовершенно­летних: диплом.работа…специалиста психологии. МГППУ, Москва, 2014.
2. Врай Альдерт. Выявление вербальных признаков лжи с использованием когнитив­ного подхода оценки достоверности// Открытая лекция в Санкт-Петербургском государственном университете[Электронный ресурс] // URL: spsu/22622-lyudi-umeyut-lgat-khorosho (дата обращения: 29.09.2015).
3. Гагина О.В., Кузнецов В.О. Исследование содержания аудио- и видеозаписей опера­тивных и следственных действий: современное состояние и перспективы развития // Теория и практика судебной экспертизы: науч.-практ. журнал. – М.: ФБУ РФЦСЭ

при Минюсте России, 2014. № 1 (33). С. 45-48.

4. Гагина О.В., Кузнецов В.О., Секераж Т.Н. Психолого-лингвистическое исследование видеозаписи допроса: проблемы и возможные пути их решения [Электронный ресурс] // Психология и право. 2015. Т.5. №2. С.93-104. doi:10.17759/psylaw.2015100207. URL: http://psyjournals.ru/psyandlaw/2015/n2/77062.shtml (дата обращения: 29.09.2015).
5. Гулевич О.А. Психологические аспекты юриспруденции: Учебное пособие. – М., 2006. – С.277.
6. Дозорцева Е.Г., Афанасьева А.Г Оценка достоверности свидетельских показаний не­совершеннолетних// Современная зарубежная психология. 2015. Т. 4 ( в печати).
7. Коченов М.М. Судебно-психологическая экспертиза : теория и практика. Избранные труды . – М., Генезис, 2010. – 352 с.
8. Кроз М.В., Ратинова Н.А. Психологическое воздействие на жертву при соверше­нии преступлений против личности: научно-методическое пособие. – М.: Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 2008.
9. Морозова М.В. Комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза спо­собности давать показания // Медицинская и судебная психология. Курс лекций: Учебное пособие / Под ред. Т.Б. Дмитриевой, Ф.С. Сафуанова. М.: Генезис, 2009. С. 506 – 527.
10. Ратинов А.Р., Адамов Ю.П. Лжесвидетельство (Происхождение, предотвращение и разоблачение ложных показаний). М.: Всесоюзный институт по изучению причин и разработке мер предупреждения преступности 1976.
11. Сафуанов Ф.С., Шишков С.Н. Экспертиза «правдивости» показаний (Возможности психологической экспертизы) // Законность, № 2, 1992.
12. Сафуанов, Ф.С. Судебно-психологическая экспертиза : учеб. для акад. бакалавриа­та. – М., Юрайт, 2014.
13. Ситковская О.Д. Психология свидетельских показаний. Научно-методическое по­собие [Электронный ресурс]. М., 2006. 86 с. URL: http://yurpsy.com/files/ucheb/ sitkov/01.htm (дата обращения: 20.09.2015).
14. Секераж Т.Н. Экспертные ошибки при производстве судебной психологической экс­пертизы // Судебная экспертиза: типичные ошибки / под ред. Е.Р. Россинской. – М.: Проспект, 2012. С.183-225.
15. Филонов Л.Б. Психологические способы выявления скрываемого обстоятельства. – М.: Изд-во МГУ. 1979.
16. Фрай, О. Детекция лжи и обмана / О. Фрай. -СПб.: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2005.
17. Шаповалов В.А. Методика определения психологических признаков достоверности/ недостоверности показаний в юридической практике: методическое пособие. – К.: Кафедра, 2013.

О развитии судебной психологической экспертизы в россии и перспективах межведомственного взаимодействия

Проект Федерального закона N 306504-6 О судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации

ОЦЕНКА ЗАКЛЮЧЕНИЯ И ПОКАЗАНИЙ ЭКСПЕРТА

ПРОВЕРКА ПРАВДИВОСТИ ПОКАЗАНИЙ НА ПОЛИГРАФЕ

Основы судебной психологической экспертизы по делам о компенсации морального вреда

законопроект-породолжение Глава 3. ПРОИЗВОДСТВО СУДЕБНОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ