Стокгольмский синдром — это не синдром как такой, не болезнь и не психическое расстройство в обычном смысле этого слова. Это вариант психической защиты, либо копинговой (от англ. «cope» — управляться) стратегии для совладания с чрезмерным стрессом, который развивается в психотравмирующей ситуации. Стокгольмский синдром не включен ни в одну систематизацию психологических расстройств.
Механизм появления
- Шок. Первым нужным шагом появления травматической связи с агрессором становится стресс. Необыкновенное событие, которое в пару раз превосходит уровень тех переживаний, который привычен человеку. Это быть может ограбление банка, теракт, захват заложников и пр.
- Депривация. Возможная жертва обязана некое время пребывать в изоляции с агрессором, или ее единственным контактом с наружным миром становится агрессор. В безупречном случае это обязана быть абсолютная депривация, жертва обязана пребывать без света, аромата, звука, а еще лучше в невесомости (приблизительно так, по официальным данным, было с Патти Херст).
- Импринтинг. Ребенок, пребывавший в уюте целых девять месяцев, приходит во агрессивный мир и первым человеком, который длительно с ним контактирует, становится мама. Первым человеком, которого начинает обожать ребенок, становится мама. Эта бесспорная и абсолютная любовь – единственный шанс малыша на жизнь. Буквально так происходит и со взрослым человеком. Если уровень стресса, который мы переживаем, посильнее того, что мы можем выдержать, мы впадаем в детство, ну либо в подростковый возраст. Чем посильнее разрыв меж тем, что происходит и тем, что мы способны вынести, тем далее вспять в собственном развитии мы и откатываемся. Испытав мощный шок, пребывая длительное время в изоляции, жертва влюбляется в первого человека, который проявляет к ней заботу. Таковым образом, она, как как будто, рождается поновой. Схожий механизм употребляется в ритуалах инициации в почти всех культах.
- Твердые правила игры и наружная угроза. Жертва соображает, что ее жизнь зависит от жизни агрессора и начинает считать препядствия агрессора своими. Правонарушитель в данной ситуации также ощущает себя загнанным зверьком, над которым довлеет наружная угроза. Эта угроза становится для жертвы основным противником и мотором для ее чувства к агрессору.
- Незавершенный гештальт. Стокгольмский синдром имеет неограниченный срок деяния. Бейерут и его ученики отмечали, что даже спустя годы жертвы синдрома ощущают симпатию к своим истязателям. Обычно тут имеет пространство незавершенный гештальт. Идеальнее всего мы запоминаем действия, которые так и не закончились: книжки, которые не прочитали, киноленты, которые не досмотрели. Ну и 1-ая любовь в памяти обычно остается красивым воспоминанием счастья, потому что обычно эти дела рвутся резвее, чем они успевают дойти до собственного логического конца: школа завершилась, предки были против, переехать пришлось и пр. Если желаете сохранить любовь, уйдите до того, как она завершилась. Все эти разбитые тарелки и выматывающие выяснения отношений имеют некий полезный эффект, они наглухо выжигают все, что можно было бы именовать эмоциями. Любимый Патти Херст погиб резвее, чем их история любви. Олссона арестовали резвее, чем завершился его роман с одной из заложниц. Наташа Кампуш так и не смогла поглядеть на живого Вольфганга Приклопила очами вольного человека.
Бытовой стокгольмский синдром
Я весьма не люблю когда употребляют этот термин, потому что нередко им именуют ситуацию, когда жертва оправдывает собственного истязателя. Это не совершенно правильно. В почти всех странах до сего времени всераспространен обряд похищения жены (не игровой его формат, который реализуется на свадьбах, а истинное похищение девицы). Если она проникается эмоциями к жениху, эту ситуацию полностью можно именовать бытовым Стокгольмским синдромом. Здесь есть шоковое событие, депривация (женщина не понимает, куда ее везут), наружная угроза (люди не усвоют, если она возвратится к родителям), но шоковое событие не настолько глобально, как при традиционном синдроме.
Когда же идет речь о ситуации, когда супруг лупит супругу, а супруга оправдывает его: «все так живут», «лупит – означает любит», «я его запилила» и пр. – идет речь уже о деперсонализации жертвы. Из-за долгого подавления и издевательств жертва начинает равномерно терять свою идентичность, перестает считать себя самостоятельной личностью. Деперсонализация может наступить в процессе развития отношений, появившихся на базе Стокгольмского синдрома, но гласить о синонимичности этих понятий недозволено.
Отлично это либо плохо?
А отлично либо плохо то, что мы дышим либо временами испытываем гнев? Если необходимо нырять на долгое время, то, наверняка, то, что мы дышим, плохо. Лучше бы не дышать. Ну а если необходимо сесть за стол переговоров с бизнес-партнерами, лучше бы отставить в сторону все эмоции. Думаю, не стоит разъяснять, что это нереально. Стокгольмский синдром – естественная реакция организма, его гневное и ясное заявление о том, что он желает выжить хоть какой ценой. Анализ разных ситуаций, связанных с захватом заложников, указывает, что в той либо другой степени этому синдрому подвержены от 8 до 20 процентов людей, при этом это не означает, что эти люди оказались слабее либо ужаснее других. Так сложились происшествия, что конкретно к сиим людям были благожелательны правонарушители, эту доброту увидели и оценили, так сложились происшествия, что организмы этих людей сочли нужным подбросить мало гормонов, чтоб получить больше шансов выжить.
Признаки стокгольмского синдрома
У жертвы появляются положительные чувства по отношению к человеку, который причиняет ему мучения, и вкупе с тем отторжение и нехорошие чувства по отношению к тому, кто пробует посодействовать ей выйти из отношений с абьюзером. Это быть может правоохранительные органы и юристы, которые желают посодействовать привлечь агрессора к ответственности за насилие, либо близкий человек, который направляет внимание на токсичность напарника и дает задуматься о разводе.
Жертва начинает созидать в собственном истязателе человечность, находить достойные черты, отождествлять себя с ним и веровать, что у их похожие цели и ценности.
Читайте далее:
