Фото Getty Images
Глобальный тренд по борьбе с выводом нематериальных активов в офшоры набирает обороты. Наша родина тоже не осталась в стороне, но копирование забугорного опыта корректируется специфичностью правоприменения в нашей стране
По данным Global Intangible Finance Tracker, в 2017 году 52% от цены общественных компаний составляли нематериальные активы (товарные знаки, лицензии, ноу-хау и т.д.), общая стоимость которых достигнула $57,3 трлн. Еще не так давно международные компании прибегали к обычному трюку, который давал возможность понизить размер налогов, связанных с нематериальными активами. Для этого довольно было зарегистрировать их в офшорах, куда под видом лицензионных платежей, роялти либо процентов по займам перечислялась прибыль, которую компании генерировали по всему миру. Бюджетам остальных государств доставались чисто символические суммы.
Такие претензии звучали как в адресок Amazon и Apple, до 80% цены которых составляют нематериальные активы, так и остальных игроков, не связанных с IT-сегментом. Чтоб привлечь некие международные компании назад в свою налоговую юриспунденцию, США даже снизили ставку корпоративного налога с 35% до 21%, но эта мера не принесла осязаемого результата: большая часть из их предпочла остаться в офшорах, невзирая на предусмотренные штрафы.
Для борьбы с схожими уловками Организация экономического развития и сотрудничества (ОЭСР) разработала теорию DEMPE. Ее сущность ординарна: юридические обладатели нематериальных активов должны получать доходы от их использования по всему миру, лишь если они заносят значимый вклад в развитие этих активов. На практике это означает, что номинальный обладатель товарного знака, зарегистрированный на Бермудах, не сумеет получать прибыль от его использования во Франции, если, к примеру, расходы на продвижение бренда легли на французскую компанию.
Страны ЕC уже вводят таковой подход в законодательство. Сделки с нематериальными активами снутри интернациональных компаний серьезно анализируются, в том числе опасности сторон, связанные с внедрением, развитием и защитой активов, их вклад в формирование прибыли. Налоговые органы употребляют DEMPE в свою пользу в судебных спорах, доначисляя налоги за неправомерный перевод прибыли в офшоры.
Как это отразится на Рф?
Наша родина не стала исключением: с 2020 года в силу вступают новейшие правила трансфертного ценообразования по сделкам с нематериальными активами. Но хотя поправки к Налоговому кодексу РФ ввели в действие теорию DEMPE, они не дали советов о том, как конкретно она обязана применяться.
Очередной перенос евро опыта налогового администрирования в Россию был ожидаемым, но отсутствие прозрачного механизма его внедрения сделалось для бизнеса не самым приятным сюрпризом, вообщем, соответствующим для Рф. Навязывается аналогия с конструктором «Лего», к которому запамятовали приложить аннотацию по сборке, — как хочешь, так и собирай. С высочайшей толикой вероятности этот пробел в законодательстве будет устраняться самостоятельной интерпретацией закона налоговыми органами.
То же самое касается формирования правоприменительной практики. Признание сделок с нематериальными активами надлежащими рыночным условиям будет зависеть от осознания правил DEMPE налоговым инспектором. Это способно осложнить бизнесу прохождение налоговых проверок, число которых, как и размер доначислений компаниям, может существенно вырасти.
«Спрятаться» в режим налогового мониторинга у бизнеса не получится: он не распространяется на внутригрупповые сделки. Потому с трудностями могут столкнуться все выставленные в Рф международные компании вне зависимости от отрасли. Чтоб понизить опасности, им необходимо оценить, как завышенным может оказаться имеющийся уровень расходов на выплату роялти за внедрение товарного знака либо технологий, уделить внимание его документальному обоснованию. Также нужно проанализировать структуру управления группой, находящиеся в ее распоряжении главные нематериальные активы, выполняемые в отношении их функции на местности РФ.
Налоговые органы уже в наиблежайшее время начнут уделять сиим вопросцам максимум внимания. В то же время в отсутствие точных правил игры взвешенный подход к их решению может стать значимым фактором, влияющим на развитие русской экономики. В неприятном случае зарубежный бизнес продолжит снижать инвестиции, которые и так находятся на наименьшем уровне за крайние 10 лет — а это рабочие места, технологии, потребительский спрос.
Что нас ожидает далее?
Пока международные компании выстраивают план действий в отношении концепции DEMPE, европейские налоговые администрации пошли еще далее. Не дожидаясь советов ОЭСР по этому вопросцу, они, чтоб не терять сотки миллионов евро, без помощи других меняют подход к распределению интернациональной прибыли глобальных компаний, стремясь к тому, чтоб налог на прибыль выплачивался не в офшор, а в той стране, где она формируется.
Общий тон задала Франция, где под действие специального налога на цифровые услуги попали соцсети, маркетплейсы и поисковики вне зависимости от страны регистрации. Бизнес должен выплачивать 3% дохода, который сформировывают обитатели Франции, если каждогодний глобальный доход компании от оказания цифровых услуг превосходит €750 млн, наиболее €25 из которых приходится на долю французских (на основании IP-адреса) юзеров. Ожидается, что налог лишь в 2019 году принесет бюджету страны наиболее €0,5 миллиардов, а в дальнейшем поступления лишь увеличатся.
В Англии схожий закон заработает с апреля 2020 года, в Италии — с января 2021 года. Главные направления налоговой политики РФ на 2020-2022 года содержат тезисы о необходимости регулирования цифровой экономики. Это означает, что очередные новеллы в Налоговом кодексе РФ, с которыми столкнутся международные компании, покажутся уже в ближнем будущем.
редакция советует
«Бомба под офшор»: как налоговики собираются «выжигать» компании-пустышки по всему миру
Тихая гавань для бизнеса. 10 самых пригодных государств для русских компаний
Налоги без границ. Как жить обладателям забугорных активов в эру деофшоризации
Источник
