Миша Мишустин и Дмитрий Медведев Фото Александра Астафьева/POOL/ТАСС
Правительство Дмитрия Медведева заступило на работу 8 мая 2012 года, а 21 января 2020 года был объявлен новейший состав министров. Какое наследство оставил медведевский кабинет своим преемникам в Белоснежном доме?
Кажется, что два главных элемента — многофакторную макроэкономическую стабильность и пенсионную реформу — полностью можно отнести к мощным результатам работы правительства. Но у принятых решений есть обратная сторона, в том числе замедленный рост и очень слабенькое повышение средств в руках бизнеса и населения.
Пенсионная реформа
Начать стоит с самого проблемного и при всем этом полностью прогнозируемого шага. Повышение пенсионного возраста начиная с 2019 года — издавна обсуждавшаяся к тому времени реформа и при всем этом очень непопулярная в хоть какой стране, где бы ее ни проводили. Кажется, что она не привела к существенному улучшению потенциала роста экономики, быстрее несколько замедлив сокращение рабочей силы из-за старения населения. Зато она купила Пенсионному фонду около 25 лет стабильности: быстрее всего, до 2045 года мы не увидим очень огромных сложностей с недостатком пенсионной системы.
Как это нужный шаг на фоне профицитного бюджета? Все-же в 2019 году он составил 1,8% ВВП, что захватило Рф приблизительно 15-е пространство в мире. Но нужно осознавать, что трансферт в ПФР из федерального бюджета составляет порядка 3% ВВП, другими словами полной сбалансированности доходов и расходов ПФР не будет даже опосля реформы. Пенсии же будут индексироваться чуток выше инфляции, хотя и ненамного. Неувязка с недостатком пенсионных фондов не неповторима для Рф: это обычная сложность стареющего мира. К примеру, в Нидерландах уже обязаны снижать пенсии.
Отлично либо плохо это для экономики? Не положительно и не отрицательно. Понижение числа лет получения пенсии будет отчасти компенсироваться вовлечением наиболее взрослых людей в работу, но их заработной платы будут не конструктивно выше пенсии, а возможность отыскать что-то опосля «предпенсионного» возраста в регионах пока не так велика, хотя и кажется, что безработица посреди людей 50+ не выше, чем в остальных возрастах.
Макроэкономическая стабильность
Почти все считают, что возможный рост русской экономики в 1-2%, к которому мы скатились в 2020 году, недостаточен для выхода на наиболее высочайший уровень благосостояния. В числе государственных экономических целей — рост выше среднемировых темпов, другими словами порядка 3-4%. Эти задачки, кажется, удачно решает Китай, снова выросший в 2019 году на 6,1%. Да, ВВП на душу населения в Рф все еще выше, что номинально, что по паритету покупательной возможности (ППС). Но таковыми темпами Китаю до нас еще лет 15, не больше.
Но нужно учесть, как выходит таковой рост. Китай продолжает инвестировать огромную часть ВВП: в крайние 5 лет эта толика держится выше 40%. Для сопоставления, среднемировые характеристики быстрее похожи на русские — около 23%. У Бразилии характеристики ещё ниже.
Откуда берутся такие инвестиции? На теоретическом уровне можно налогами забирать больше средств у населения и инвестировать через муниципальные проекты. В Китае это работает по другому: долги вырастают, и весьма значительно, — долг компаний уже в 2018 превысил 160% ВВП. Естественно, можно считать, что резвый рост все списывает, но тогда не стоит предъявлять и претензии к госдолгу США, который еще некое время будет размеренным на уровне около 110% ВВП. У Китая этот госдолг 50%, в Рф — всего только 13,5% ВВП! Меж тем Глобальный банк предупреждает развивающиеся страны о угрозы скопления долгов и связанных рисках.
Наша родина готова к кризисам, ровно как предписывают наилучшие мировые практики и исследования (см., к примеру, 1, 2). Давайте скажем это верно: у Рф чуть ли не наилучший баланс в экономной политике (зона ответственности правительства) и денежно-кредитной политике (зона ответственности Центрального банка). Маленький госдолг и долг компаний и домохозяйств, относительно высочайшие в номинальном и настоящем выражении ставки Банка Рф — все это буквально соответствует лекалам готовности к кризисам. Вприбавок у нас плавающий курс рубля (это решение и работа Банка Рф), что весьма прибыльно для балансировки наружных шоков в развивающихся странах. Мы стали наиболее независимы от мировой экономики, как и желали, а падение ВВП в 2015 году оказалось существенно ниже, чем в 2009-м (приблизительно 2% против 7,8%).
В весьма принципиальные плюсы я бы записал и «экономное правило». Отсечение «сверхдоходов» от нефти и газа вправду помогает изолировать экономику от колебаний экспортных цен, также не дает очень укрепляться рублю. Это помогает практически всем экспортерам несырьевых продуктов. Нужно осознавать, что масштаб заморочек из-за колебаний цен на нефть был значимым: в первом квартале 2016 года стоимость за Brent понижалась до $27/баррель, а позднее закрепилась на уровне существенно ниже $100/баррель, которую мы помним еще по 2014 году. Экономное правило очень прирастило размер Фонда государственного благосостояния и международные резервы в период опосля кризиса 2015 года — рост с $385 миллиардов до наиболее чем $550 миллиардов в главном следовал росту средств Минфина и только во вторую очередь — покупкам золота со стороны Банка Рф. В итоге Наша родина стала незапятнанным суперкредитором остального мира: наши международные резервы больше, чем совокупный наружный долг страны и компаний.
Рост в рейтинге Doing Business с 2012 по 2019 год, наверняка, чуток наименее важен (в одной из прошлых колонок мы попробовали суммировать факты про него). Да и это все таки достижение: Наша родина поднялась с 118-го на 28-е пространство. Да, стоит держать в голове о изменении методологии и о том, что рейтинг не указывает притоки зарубежных инвесторов, но можно порадоваться за наиболее высшую упорядоченность документов и процедур.
На принципиальном месте стоит и размеренная работа налоговой службы. Рост налоговых сборов в 1,5 раза за 5 лет оказался выше роста настоящего ВВП. Не воспрепядствовало этому росту и увеличение ставки НДС сначала 2019 года.
Есть и минусы. Из-за ограниченного роста спроса на кредиты рост ВВП, зарплат и (при всей трудности расчета) настоящих доходов не дотягивает до среднемировых характеристик. Да, когда налоговая удачно делает свои планы, у людей и бизнеса остается меньше средств на руках, в итоге не так очень вырастает спрос — а означает, у бизнеса нет таковой мотивации инвестировать. Если проанализировать характеристики Рф по инвестициям, приведенные выше, то окажется, что в главный капитал мы вкладываем приблизительно 20% ВВП, а для развития хотелось бы как минимум 25%. Экономное правило, в особенности в 2017-2019 годах, весьма очень ограничило приток муниципальных средств в экономику и, может быть, уменьшило возможный рост экономики. В конце концов, правительство перенесло около 1 трлн рублей федерального бюджета с 2019 на 2020 год, также влияя на понижение спроса. Если поглядеть на толики зарплат в ВВП, то за крайние три года она совсем свалилась, что быстрее говорит о неком дисбалансе роста.
Вызовы перед новеньким правительством
На фоне этих результатов что можно было бы считать вызовом для новейшего правительства? Мне кажется, два главных момента: поиск новейшей работающей стратегии роста и активное возвращение средств в экономику.
Кажется, что национальные проекты, невзирая на всю торопливость их выполнения в конце 2019-го (в конечном итоге — на полностью достойные 91%, при всем этом на конец ноября было 75%), пока не перезапустили рост. Наиболее того, не до конца понятно, могут ли они отдать экономике Рф значимый толчок с учетом старения и сокращения численности населения — возможно, нас может стать меньше на 5 млн уже через 15 лет. Новейшие предложения президента по поддержке семьи, возможно, отчасти переломят эти тенденции, как демонстрируют исследования коллег. Но, как досадно бы это не звучало, даже при всем этом население чуть ли будет расти.
Стратегия роста обязана учесть остальные драйверы. Может быть, ими сумеет стать наружный спрос на продукцию и услуги средних по размеру экспортно нацеленных компаний, частичное финансирование кредитов из ФНБ либо внутренние инвестиции (но тогда нужен возрастающий спрос, а пока он не очевиден). Настолько принципиальный для нас рост производительности труда без утраты рабочих мест — это вызов во всем мире, не только лишь в Рф, и здесь могут посодействовать образование, цифровизация и технологические инновации. В любом случае перед новеньким правительством стоит вызов — не утратить макроэкономическую стабильность и отыскать какие-то пути, чтоб стать Южной Кореей, а не Аргентиной.
редакция советует
Недосягаемая цель Путина: что помешает русской экономике преодолеть стагнацию
Уточка, пенсии и пармезан: чем запомнился Дмитрий Медведев во главе правительства
Попросили на выход: кто не попал в новое правительство
1 из 15
Миша Джапаридзе/ТАСС
2 из 15
Владимир Гердо/ТАСС
3 из 15
Миша Метцель/ТАСС
4 из 15
Миша Метцель/ТАСС
5 из 15
Екатерина Штукина/пресс-служба правительства РФ/ТАСС
6 из 15
Валерий Шарифулин/фотохост-агентство ТАСС
7 из 15
Миша Терещенко/ТАСС
8 из 15
Владимир Гердо/ТАСС
9 из 15
Екатерина Штукина/POOL/ТАСС
10 из 15
Вячеслав Прокофьев/ТАСС
11 из 15
Дмитрий Феоктистов/ТАСС
12 из 15
Миша Почуев/ТАСС
13 из 15
Алексей Никольский/пресс-служба президента РФ/ТАСС
14 из 15
Александр Щербак/ТАСС
15 из 15
ТАСС
Ольга Голодец
Должность: заместитель председателя правительства, куратор культуры, туризма, физкультуры и спорта
Срок в правительстве: 7 лет 8 месяцев (с 21 мая 2012 года)
Последующий слайд
Виталий Мутко
Должность: заместитель председателя правительства, куратор строительства и регионального развития
Срок в правительстве: наиболее 11 лет (с 2008 года — министр спорта, туризма и молодежной политики, министр спорта, с октября 2016 года — вице-премьер)
Последующий слайд
Максим Акимов
Должность: заместитель председателя правительства, куратор цифровой экономики, транспорта и связи
Срок в правительстве: 1 год 8 месяцев (с 18 мая 2018 года)
Последующий слайд
Дмитрий Козак
Должность: заместитель председателя правительства, куратор ТЭК, индустрии и розницы
Срок в правительстве: наиболее 13 лет (с 1999 по 2000 год — управляющий аппарата, с 2007 года — министр регионального развития, с 2008 года — вице-премьер)
Последующий слайд
Алексей Гордеев
Должность: заместитель председателя правительства, куратор сельского хозяйства и экологии
Срок в правительстве: 1 год 8 месяцев (с 18 мая 2018 года). Ранее 10 лет был министром сельского хозяйства (с 1999 по 2009 год)
Последующий слайд
Максим Орешкин
Должность: министр экономического развития
Срок в правительстве: 3 года 2 месяца (с 30 ноября 2016 года)
Последующий слайд
Вероника Скворцова
Должность: министр здравоохранения
Срок в правительстве: 7 лет 8 месяцев (с 21 мая 2012 года)
Последующий слайд
Ольга Васильева
Должность: министр просвещения
Срок в правительстве: 3 года 5 месяцев (с 19 августа 2016 года — министром образования и науки, с 18 мая 2018 года — министр просвещения)
Последующий слайд
Павел Колобков
Должность: министр спорта
Срок в правительстве: 3 года 3 месяца (с 19 октября 2016 года)
Последующий слайд
Владимир Мединский
Должность: министр культуры
Срок в правительстве: 7 лет 8 месяцев (с 21 мая 2012 года)
Последующий слайд
Максим Топилин
Должность: министр труда и социальной защиты
Срок в правительстве: 7 лет 8 месяцев (с 21 мая 2012 года)
Последующий слайд
Александр Коновалов
Должность: министр юстиции
Срок в правительстве: 11 лет 8 месяцев (с 12 мая 2008 года)
Последующий слайд
Константин Носков
Должность: министр цифрового развития, связи и массовых коммуникаций
Срок в правительстве: 1 год 8 месяцев (с 18 мая 2018 года)
Последующий слайд
Сергей Чеботарев
Должность: министр по делам Северного Кавказа
Срок в правительстве: 1 год 8 месяцев (с 18 мая 2018 года)
Последующий слайд
Миша Котюков
Должность: министр науки и высшего образования
Срок в правительстве: 1 год 8 месяцев (с 18 мая 2018 года)
Последующий слайд
Источник
Читайте далее:
