Андрей Баршай Фото Артема Геодакяна / ТАСС
Оглашенный 18 февраля условный приговор Андрею Баршаю поставил точку в «столичном деле», но не в противоборстве штатского общества с властью, обострившемся опосля летних протестов, считает управляющий правозащитной группы «Агора» Павел Чиков
«Столичное дело» — группа уголовных дел, возбужденных в связи с уличными протестами в Москве в летнюю пору 2019 года. Поводом для протестов послужил недопуск кандидатов от оппозиции к выборам в Московскую городскую думу. Протесты носили почти во всем стихийный нрав, не имели единой организации и стали нежданностью как для власти, так и для самой публики. Митинги, демонстрации и шествия проходили 27 июля, 3 и 10 августа. Правоохранительные органы отреагировали очевидно лишним насилием, обширно применяли физическую силу и спецсредства. Наиболее 30 человек обратились за мед помощью в итоге избиения сотрудниками правоохранительных органов и Росгвардии.
Задержанных в количестве наиболее 3-х тыщ человек развозили по 150 отделам правоохранительных органов старенькой и новейшей Москвы, 10-ки человек получили административный арест. Следственный комитет возбудил уголовные дела в отношении 31 человека в общей трудности по 10 составам злодеяний. Главным обвинением было роль в массовых кавардаках и применение насилия к представителю власти. 1-ое обвинение в конечном итоге не устояло — дело о массовых кавардаках в трибунал не направлялось.
На сей день 20 человек осуждены, 11 из их — к реальному лишению свободы. Дело в отношении еще 1-го ориентировано в трибунал, двое скрылись и находятся в международном розыске. Дела еще восьмерых прекращены за отсутствием в их действиях состава злодеяния.
Крайний находившийся под арестом фигурант Столичного дела Андрей Баршай, обвинявшийся в насилии к полицейскому, 18 февраля получил условный срок и был освобожден из-под охраны в зале суда опосля 4 месяцев в следственном изоляторе. Освобождение крайнего узника и отсутствие в течение нескольких месяцев новейших фигурантов позволило осторожно гласить о будущем окончании дела и подвести некие итоги.
Хроники противоборства
Летние массовые протесты и реакция властей на их достаточно верно провели основную линию противоборства в Рф сейчас. По одну сторону — возмущенные различной несправедливостью граждане с неудовлетворенными потребностями политического консульства и желанием участвовать в управлении делами страны (меж иным, статья 32 Конституции Рф). По другую — несменяемые власти, готовые вести взаимодействие с первой группой только через тонированные шлемы бронированных росгвардейцев, вооруженных дубинками.
27 июля в Москве неподалеку от Детского мира и головного строения ФСБ на Лубянке вооруженные резиновыми палками силовики ворвались в мирную массу протестующих москвичей, сидячих на лавках и прогуливавшихся вокруг, начали валить их на землю и избивать, чем вызвали встречную злость. Конкретно тут произошли 9 из 14 эпизодов насилия, вмененных фигурантам Столичного дела. Естественно, во всех вариантах речь шла о насилии против полицейских, и также во всех из их суды признали протестующих виноватыми.
Обоснованность внедрения силы правоохранительными органами и Росгвардией под колебание не ставилась и даже не оценивалась. Ни одно из 3-х 10-ов заявлений избитых силовиками участников акций, подтвержденное мед документами с описанием переломов, рассечений, гематом, ссадин и кровоподтеков и даже видеозаписями избиений, не привело к возбуждению уголовного дела. Никто из служащих правоохранительных органов даже не был привлечен к дисциплинарной ответственности. При этом в уголовных делах, где они выступали потерпевшими, реально как-либо пострадал лишь один — он получил вывих плеча, когда свалился при задержании говорящего в тот момент по телефону актера Павла Устинова. У других — ни синяка, ни царапинки.
Сработал эффект скопленной критичной массы: почти все за крайние годы преодолели ужас преследования за на публике выраженную позицию.
В итоге на общее чувство несправедливости из-за недопуска оппозиции на выборы в городской парламент наложилось поначалу чувство несправедливости от силового разгона протестных акций, потом конвейерного правосудия с сотками штампованных арестов и штрафов. Поверх этого — понимание безнаказанности правоохранителей, ломающих ногу дизайнеру Константину Коновалову, вышедшего на пробежку до начала митинга, и ударяющих в животик задержанную Дарью Сосновскую. Вишенкой стали совсем неадекватные сроки лишения свободы — 5 лет за твит Владиславу Синице, 4 года за повторные административки Константину Котову, 3 года Эдуарду Малышевскому за выдавленное в автозаке стекло и 3 года Кириллу Жукову, который провел пальцем по шлему росгвардейца.
Публичное мировоззрение с самого начала протестов было полностью на стороне мирных людей. А личности неких арестантов — вроде студента Высшей школы экономики Егора Жукова, студента МАИ Андрея Баршая, отца двоих детей Данилы Беглеца, программера Константина Котова, сироты Владимира Емельянова, ухаживающего за бабушкой и прабабушкой — и совсем подстегивали чувство солидарности и острой несправедливости их преследования. Добавим туда истории с попытками властей изъять малышей у 2-ух семей, которые пришли с ними на митинг, неловкие общественные комменты мэра Москвы Сергея Собянина, главкома Росгвардии Виктора Золотова, схожее на откровенную ересь заявление сенатора Виктора Бондарева о возбужденных делах против силовиков. На любой доп выпад со стороны властей штатское общество бурно реагировало возмущением в соц сетях.
Сопереживание арестантам политических дел случилось, естественно, не в первый раз. Оно было и в «Болотном деле», и позднее. Но на данный момент сработал эффект скопленной критичной массы: почти все за крайние годы преодолели ужас преследования за на публике выраженную позицию. Не считая того, протестная публика очевидно воодушевилась фуррором цеховой и общегражданской солидарности вокруг дела журналиста Ивана Голунова в месяц до первых протестов. Эта мышечная память сработала поначалу вокруг актера Павла Устинова, который был освобожден из-под охраны опосля отмены приговора в апелляции. Неловкая попытка властей присвоить для себя победу, в крайний момент введя в дело приклнного адвоката Анатолия Кучерену, никого не уверила. Прецедент был сотворен, а политического воздействия у инициаторов уголовного преследования оказалось недостаточно, чтоб продавить огромное дело о массовых кавардаках.
На свободу один за остальным стали выходить те, кому не смогли вменить тактильный контакт с полицейскими либо не нашлось довольно критического к власти поста в соцсетях, чтоб вменить экстремизм. В которой-то момент Следственному комитету и Росгвардии пришлось выручать ведомственную репутацию методом подмены обвинений, освобождения ряда фигурантов и пуска новейшего витка обвинений в интернет-угрозах арбитре Тверского суда Алексею Криворучко.
Сначала 2020 года президент Владимир Путин лично включился в Столичное дело, дав указание новоявленному генеральному прокурору Игорю Краснову оценить законность вынесенного приговора Константину Котову. Прокуратура уже попросила трибунал понизить срок до практически отбытого.
Подсчет утрат
Штатское противоборство с властью окончилось потерями с обеих сторон. Из 11 лишенных свободы в наиблежайшее время у Котова значительны шансы выйти на свободу. Во власти раздаются голоса с призывом включить фигурантов «Столичного дела» в амнистию к 75-летию Победы. К концу этого года 1-ые фигуранты начнут выходить из кутузки по отбытию срока. Следственный комитет, очевидно попытавшийся восполнить утраченное на скандалах с коррупцией и связями с ворами в законе воздействие, чуть ли не растерял на «Столичном деле» остатки репутации. Росгвардия не смогла подтвердить роль головного карательного органа.
Моральная победа осталась за штатским обществом, которое к тому же опять и опять ощущало вкус победы от согласованных, грамотных, проф, солидарных действий. Люди подписываются на каждомесячные донаты правозащитникам и медиа, запускают проекты самопомощи — доставка пищи/воды/подушек задержанным, развоз освобожденных по домам, вещественная помощь семьям арестованных, адвокатская защита и почти все другое. Общество приняло навязанные властью правила и способы ведения войны и поначалу научилось в этих критериях выживать, а в «Столичном деле» — и побеждать, вызволяя узников.
Учить протестный электорат способностям самоорганизации и солидарности — это дорога, которая неизбежно приведет власти к неблагоприятным последствиям.
Наиболее того: у этого протестного общества приметен возрастающий аппетит. Резкую общественную реакцию получил приговор Яну Сидорову и Владиславу Мордасову — двум участникам нелегальной «Артподготовки», которых трибунал выслал на 6 лет колонии только за пикет в Ростове на дону, расценив его подготовкой к массовым кавардакам. Все большее возмущение и активные деяния вызывает приговор по делу «Сети», где юным людям назначены совсем мистические сроки наказания до 18 лет кутузки за виртуальные обвинение в отсутствие пострадавших. Таковой же протест ожидает приговор по делу «Новейшего величия» — оппозиционной группы юных москвичей, сделанной и управлявшейся агентом правоохранительных органов.
Учить протестный электорат способностям самоорганизации и солидарности в критериях твердых репрессий, преодолевать ужас задержаний, избиения и тюремных сроков — это дорога, которая неизбежно приведет власти к неблагоприятным для нее последствиям. Чтоб этого не допустить, нужна политическая либерализация, широкий доступ критиков власти к добросовестным выборам и должностям всех уровней. Нужна судебная реформа — поэтому что конвейерное столичное правосудие, когда арбитр продолжает зачитывать приговор, стоя над телом лишь что застрелившегося полковника ФСИН — это не тот трибунал, которого мы все заслужили. В конце концов, необходимо возвратить улицу народу, устранив всякие препятствия для мирного уличного протеста.
редакция советует
Приговор всему поколению: чем завершился трибунал над Егором Жуковым
Беззаконие с человечьим лицом. Почему смягчили приговоры по «столичному делу»
Пауза затянулась. Ответит ли власть обществу на приглашение к диалогу
Новенькая искренность власти: как Кремль предупреждает общество о закручивании гаек
Источник
