Пикеты в поддержку фигурантов дела “Сети” в Москве Фото Александра Щербака / ТАСС
Приговор, вынесенный фигурантам дела «Сети» (до 18 лет серьезного режима), припоминает приговоры сталинских времен
Приговор активистам, проходившим по делу «Сети», — это восставший из ада сталинизм. Не то чтоб он совершенно дотоле не наблюдался. Напротив, дела, в большей степени курируемые ФСБ, от «шпиона» Виктора Кудрявцева до «ростовского дела», по которому сели практически на 7 лет устроители «массовых беспорядков», — один 23 лет от роду, иной 21-го, — как раз и отличались явными нарушениями процессуальных прав обвиняемых и подсудимых и нарочито малограмотной квалификацией «злодеяний» при неубедительной доказательной базе. Но санкция в виде лишения свободы на 18 лет 27-летнему человеку, который никого не убивал и не избивал, ни в кого не стрелял и не украл млрд, в отличие от большинства доблестных представителей различных элит — это сталинщина. Воспоминание только ухудшает сама инстанция, раздававшая с легкостью торговца воздушных шариков собственный продукт, 18, 16, 14, 10, 9, 6 лет лишения свободы — тройка арбитров Приволжского окружного военного суда. Сталинская тройка, военный трибунал, террористы. Полнокровная картина 1937 года.
Это приговор конкретно сталинского типа. В хрущевское и даже брежневское время назначавшиеся сроки лишения свободы были ниже. Можно взять наобум хоть какое похожее дело, к примеру, приговор 1963 года Верховного суда Белорусской ССР в отношении 3-х юных «террористов», которые слились в незаконную компанию «с целью террористическими способами добиваться установления в СССР буржуазно-демократической республики». Чем же не дело «Сети»: мальчишки подрывают базы конституционного строя, лично, своими руками, меняют власть в стране. Итак вот, в хрущевское время приговор ограничивался 8 и 10 годами лишения свободы. Антисоветская же агитация и пропаганда часто каралась сроками наименьшими, чем на данный момент дают за «причинение моральных страданий» росгвардейцам и за швыряние в их сторону несчастного «пластмассового стаканчика».
Значит ли это, что русская власть периода оттепели, а потом застоя, ощущала себя более уверенно, чем власть сегоднящая?
«Конституционный строй — это мы», — будто бы бы отправляют сигнал с Лубянки.
Беспощадность приговоров за «пластмассовые стаканчики» и за сетевые организации призвана показать готовность страны оборонять себя от всех проявлений недовольства, инакомыслия, даже не очень ярко выраженного прямого деяния. До этого всего, естественно, это следствие контроля за делами такового рода (плюс за делами по шпионажу и измене Родине) со стороны ФСБ. «Конституционный строй — это мы», — будто бы бы отправляют сигнал с Лубянки. И себя, возлюбленных, они готовы защищать хоть какими средствами. А непропорциональные содеянному сроки, которые дают судьи, процессуальные нарушения и информация о пытках, на которые судейское сословие поочередно закрывает глаза, выстраивание обвинения, а потом приговоров на, деликатно говоря, искусственной доказательной базе — все это свидетельствует или о полной подчиненности судов Федеральной службе сохранности, или о их проф деградации. Что, вообщем, одно и то же.
Приговоры твердые и беспощадные конкретно поэтому, что они обязаны иметь дидактическую силу и воспитательное значение: чтоб иным неповадно было. Годы лагерей за сопротивление Росгвардии. Приговор, разрушающий сходу несколько юных жизней, за тренировки на природе. Все это ради того, чтоб остальные, до этого всего юные, люди и не задумывались о том, чтоб выходить на площади и совершенно различными методами выражать несогласие с властью.
А если уж так охото потренироваться, побегать и пострелять — можно идти в боевики Донбасса, в казаки с нагайками, в «Юнармию» (зависимо от возраста). Можно даже отправиться в армию Вагнера убивать и пытать людей. Но не дай бог юному человеку даже думать о том, что власть в стране устроена как-то не так, как-то несправедливо. Тогда их ожидает сталинская «тройка» и сталинского масштаба сроки лишения свободы.
Со времен Джона Донна понятно: «Не спрашивай, по ком звонит колокол, — он звонит по для тебя». Навряд ли можно сказать что-то наиболее очевидное и наиболее четкое о ситуации с приговорами по «столичному делу», «ростовскому делу» и «делу «Сети». Любой может столкнуться с той степенью процессуального произвола и искусственного конструирования дел, — да еще, судя по всему, с внедрением пыток (эта информация ни одним из правоохранительных и судебных органов не опровергнута), — каковые были присущи делу «пензенских террористов». Те же разговорчики следователей: признаешь эту статью, трибунал учтет, не признаешь — пришьем наиболее суровое обвинение. Это не только лишь про юных смутьянов. Это и про «хозяйственные» дела и заказные уголовные процессы по бизнес-спорам. Это и в принципе про то, как построена система следствия и правосудия в стране, которая вот уже много лет является, что общепризнанно, институциональным тормозом развития, в том числе экономического.
Кое-где наверху правят Конституцию, отыскивают методы продления существования автократической системы. А в самом низу системы выносят приговоры весьма юным людям, ломая им судьбы, кому на два, а кому и на три президентских срока попорядку.
редакция советует
Пауза затянулась. Ответит ли власть обществу на приглашение к диалогу
Приговор самим для себя. Почему власть опасается 21-летнего Егора Жукова
Источник
