Владимир Путин на расширенном заседании коллегии Минобороны РФ Фото Миши Климентьева / ТАСС
Владимир Путин в очередной раз обратился к теме 2-ой мировой войны, обвинив тогдашние власти Польши в сговоре с Гитлером. Почему конкретно Польше достается больше всего от русской пропаганды?
За крайние некоторое количество дней Владимир Путин четырежды упомянул сюжеты, связанные с началом 2-ой мировой войны. Поначалу в процессе каждогодней пресс-конференции, потом — во время чтения им «лекции» фаворитам государств СНГ, позже на заседании коллегии Минобороны и вскользь — на встрече с депутатами и сенаторами. Больше всего за сговор с Гитлером досталось полякам, поточнее, тогдашнему польскому управлению, а в особенности — послу Польши в нацистской Германии, который за одобрение идеи Гитлера выслать евреев в Африку был прозван «антисемитской сволочью» (и прозван совсем справедливо).
Но основное не в этом, а в трактовке президентом Рф событий, предшествовавших войне. В данной нам специфичной картинке единственный положительный персонаж в белом кителе — это Сталин, который «не запятнал» себя контактами с Гитлером и совершенно вел себя совершенно и в моральном, и в прагматическом смысле. На фоне былых выражений Путина о том, что пакт Молотова-Риббентропа был «безнравственен», практически официальное оправдание логики скрытых протоколов смотрится в особенности контрастно.
Неувязка в том, что общеизвестные факты — о «мюнхенском сговоре», о стремлении Великобритании и Франции умиротворить Гитлера и перенаправить его военные усилия в восточном направлении, о попытках Польши поучаствовать в разделе Чехословакии и проявлениях антисемитизма — никто в принципе не опровергает и не оспаривает. Но тяжело не согласиться с тем, что с конкретно с нападения Германии и конкретно на Польшу началась 2-ая глобальная война. Как и с тем, что 17 сентября сталинский СССР тоже напал на Польшу. 22 сентября генерал вермахта и комбриг Красноватой армии приняли парад в Бресте: немцы в согласовании с контрактом передавали эту местность СССР конкретно как союзнику. Скрытые протоколы зафиксировали раздел сфер воздействия меж Гитлером и Сталиным, как как будто речь шла в буквальном смысле о пироге, а не о суверенных государствах. Может быть, и в современных русских представлениях Эстония, Латвия и Литва — такие недогосударства, но чуть ли граждане этих государств согласятся с схожими оценками: то, что вышло в 1940 году, они считали и считают оккупацией.
Общеизвестно и то, что Сталин готовился к войне с Германией, но в то же время как как будто не веровал в то, что она начнется. Стратегическая неготовность к войне и физическое ликвидирование наилучших военачальников сделали неминуемой катастрофу лета-осени 1941 года. А о шоке, который испытал деспот, свидетельствует его исчезновение в 1-ые деньки войны. Передел сфер воздействия согласно пакту Молотова-Риббентропа приблизил границы рейха к границам СССР, а не отодвинул их. Страны, которые должны были служить буфером и бруствером, перевоплотился в июне-июле 1941 года в вольный коридор для гитлеровских войск. Зимняя война с Финляндией показала слабость Красноватой армии, не говоря уже о том, что опять-таки заместо государства-буфера, «Суоми-красавицы», Сталин получил жестокого неприятеля и союзника Германии в том, что финны называли «войной-продолжением». Продолжением Зимней войны.
Страна и политический режим — не одно и то же. В том числе и в нынешних русских обстоятельствах.
Маневрируя, пытаясь сделать зону защиты, Сталин поставил себя на одну доску с Гитлером. Сталин, не люд. Сталинское правительство, а не русское общество. Русская сторона оценивает «опорочивание» Сталина как нападки на страну, но страна и политический режим — не одно и то же. В том числе и в нынешних русских обстоятельствах.
Поляки, зажатые с 2-ух сторон, мужественная цивилизация, пережившая не один раздел собственной местности, в том числе в рамках того, что Пушкин называл «спором славян меж собою», капитулировали, казалось, моментально. Немцы быстро вошли в Варшаву. Сталин напирал с востока. Все смешалось в кровавом месиве в эти месяцы и годы: и безобразные еврейские погромы, которые устраивали поляки на территориях, занятых германцами, и в то же время — катастрофа наиболее 20 000 пленных польских военнослужащих, расстрелянных НКВД.
Все это тоже общеизвестно. О этом написаны книжки, сняты документальные и художественные киноленты. И когда президент Рф рассуждает о боязливости бежавшего польского правительства, необходимо в то же самое время держать в голове о героях Варшавского восстания, о бойцах Армии Крайовой. Размышляя о антисемитизме правителей к Западу от русских границ, следует держать в голове не только лишь о борьбе с космополитами (чем же не сегодняшние зарубежные агенты) и «врачами-убийцами», также о волне антисемитизма в послевоенном СССР, да и о плане переселения евреев (и никак не в Африку, а в несколько наиболее северные широты), полного геноцида, который не состоялся лишь поэтому, что усатый деспот весьма впору сдох.
Покаяние — принципиальная институция для исправления государственного самосознания. Но это не самая мощная сторона нынешнего поколения правителей.
Когда спикер парламента Вячеслав Володин просит от управления Польши извинений «за солидаризацию с нацистами», охото спросить, ан нет ли у него желания извиниться за Катынь? При чем тут Володин? Совсем ни при чем. Как и сегодняшние руководители Польши чуть ли могут нести ответственность за выражения тогдашнего польского посла в нацистской Германии.
Покаяние — принципиальная институция для исправления государственного самосознания. Но это не самая мощная сторона нынешнего поколения правителей. Борис Ельцин находил внутри себя силы извиниться за Катынь. Два польских президента — Александр Квасьневский и Бронислав Коморовский — приносили извинения еврейскому народу за погромы времен войны. И Коморовский не рассуждал в том духе, что, дескать, Квасьневский уже попросил прощения, а мне сейчас не нужно — правительство, дескать, отдало оценку…
Whataboutism, пробы указывать остальным цивилизациям на то, что в их истории были томные и зазорные эпизоды, немедля ворачивается бумерангом. И таковых бумерангов в мировой истории огромное количество.
Тот факт, что Сталин был союзником Гитлера, никаким образом не преуменьшает значимости Победы русского народа в войне. Конкретно народа, не Сталина, что он и сам признал в собственном именитом пугливом тосте «за российский люд».
Можно инкриминировать былую элиту Польши в различных грехах, но повод ли это, к примеру, для того, чтоб инициировать демонтаж табличек с корпусов Тверского медуниверситета с упоминанием расстрела в его стенках 6000 тыщ поляков в 1940 году? Сталин развязал войну с Финляндией, на данной нам «войне незнаменитой» за тупость вождя погибло огромное количество русских людей, но нужно ли в связи с сиим спускать с поводка Военно-историческое общество, чтоб оно что-то там раскапывало в Сандармохе рядом с мемориалом жертв политических репрессий в бесплодных попытках обосновать, что в отдельных могилах захоронены убитые финнами красноармейцы?
Поиски «правды» не там, где ее следовало бы находить, как раз и оборачиваются фальсификациями истории и передергиваниями исторических фактов. Все цивилизации «делают это», у всех государств своя историческая мифология, героизация и мемориализация. Но в Германии не отыскивают «логику» в действиях Гитлера. У нас же целая огромная пропагандистская машинка брошена на оправдание «логики» Сталина.
Почему Польше достается от наших пропагандистов больше всего? Поэтому что конкретно на ее местности разворачивались действия, дозволяющие обвинить Сталина в том, что развязал войну в тесноватом содружестве с Гитлером. Польша имеет грубость претендовать на роль самостоятельного игрока и суверенитет, а ее пространство и статус, в нынешних русских «исторических» представлениях — быть буфером меж Западом и Востоком на большенный геополитической доске. Приблизительно так же почти все в русском политическом классе сейчас глядят на Украину и Белоруссию — как на фрагменты империи, зоны воздействия, не наиболее того.
«Очень вредоносно и безответственно спекулировать на памяти, препарировать историю, находить в ней поводы для обоюдных претензий и обид».
Каталог обоюдных предубеждений Польши и Рф огромный, и начало свое он берет еще ранее Александра Пушкина и Адама Мицкевича, вспыльчиво писавшего: «Там Отечество, где худо». Но объявлять Польшу чуть ли не главной виновницей 2-ой мировой войны — это нечто совершенно уж экстравагантное.
«Наша родина и Польша были союзниками в той справедливой битве… нет и страны, которая не знала бы катастрофических страничек, крутых переломов, муниципальных решений, дальних от больших моральных рамок. Мы должны извлекать уроки из истории, если желаем иметь мирное и счастливое будущее. Но очень вредоносно и безответственно спекулировать на памяти, препарировать историю, находить в ней поводы для обоюдных претензий и обид».
Так писал Владимир Путин в статье «Странички истории — повод для обоюдных претензий либо база для примирения и партнерства?», размещенной 31 августа 2009 года в «Газете выборчей».
Лучше и не скажешь.
редакция советует
«Дедушкина обмолвка»: пресс-конференция Путина запустила оборотный отсчет перед транзитом власти
Приговор самим для себя. Почему правительство опасается 21-летнего Егора Жукова
Источник
