Рассматривая проблемы инвективного функционирования современного русского языка, необходимо отметить, что его инвективный потенциал может реализовываться не только при помощи собственно бранных слов и выражений, но и посредством нормированной, не оскорбительной по своей природе лексики, выступающей в инвективной функции.
Под термином «инвективный» имеем в виду производное от существительного «инвектива» (от лат. invectivus – бранный, ругательный), что обозначает «резкое выступление против кого-, чего-л., оскорбительная речь». На наш взгляд, лингвистический термин «инвективная лексика» может быть заменен дефиницией «оскорбительная лексика» и в широком смысле обозначать понятие «вербальная форма выражения проявлений агрессии и насилия над личностью с целью унизить, опозорить, оскорбить адресата, причинить ущерб его чести, достоинству, деловой репутации». Введение подобного термина в терминологический аппарат эксперта-лингвиста внесет определенную ясность в понимание экспертной задачи органами, назначающими экспертизы и исследования, и самим экспертом.
Последнее время в рамках лингвистической экспертизы все чаще решается вопрос о характере оценки использования той или иной лексики в адрес конкретного лица (в частности по обвинению в оскорблении по ст. 130 УК РФ). В таких случаях при квалификации преступления («оскорбление») предусматривается наличие «неприличной формы выражения».
Как известно, в законодательстве и в лингвистической литературе нет четкого и ясного определения понятия «неприличная форма выражения». Если исходить из лексического значения слова «неприличный» («не соответствующий, противоречащий правилам приличия, хорошего тона, непристой- ный»)[22] и комментариев юристов (например, «Неприличная форма рассчитана на то, чтобы вызвать у потерпевшего чувство обиды и унижения, она противоречит общепризнанным правилам поведения людей в обществе. При решении вопроса о том, выражена ли отрицательная оценка в неприличной форме, суд исходит из норм нравственности общества, а не из ее восприятия самим потерпевшим, ибо он может обладать повышенным самомнением и любые критические высказывания в свой адрес считать оскорбительными»[23]), то под «неприличной формой выражения» следует понимать лексику инвективного функционирования в любой степени проявления инвективной функции (разными средства выражения инвективной функции).
Лингвистический экспертный опыт показывает, что слова (или выражения), которые чаще всего становятся объектами исследования при решении вопросов по обвинению в оскорблении, зафиксированы как в толковых словарях русского языка прошлого столетия («академических»), так и в современных изданиях словарей, а следовательно, употребление этих слов в том или ином значении и с учетом имеющихся смысловых оттенков устойчиво в русском языке и свойственно его современному положению. В этом случае такая лексика, например, как «мразь», «сволочь», «тварь» является допустимой к употреблению, а значит – «приличной формой выражения»..?
С другой стороны, возвращаясь к дефиниции юридического понятия «неприличная форма выражения», «неприличным» будет и употребление слов, которые, например, в учебнике «Современный русский литературный язык» под редакцией Н.М. Шанского[24] относятся к тематической группе, обозначающей действия и состояние людей, с отрицательной окраской (с точки зрения эмоционально-стилевого значения слов): в частности, эмоционально отрицательные слова – «презрительные или с оттенком ненависти общеразговорные»[25] (проходимец, хам, дурак, наглый, нахал); «повышенно презрительные или с повышенным оттенком ненависти разговорно-вульгарные»[26] (мерзавец, мурло, осел) и др.
Таким образом, пока введенный юристами термин «неприличная форма выражения» не получит ясного и четкого определения, эксперты-лингвисты будут находиться в затруднительном положении при оценке степени проявления инвективности, выраженной нормированной (не оскорбительной по своей природе) лексикой, с позиции понятия «неприличная форма выражения».
В рамках поднятой проблемы при решении вопроса, касающегося определения наличия «неприличной формы выражения», предлагаем рассмотреть лингвистический подход с позиции инвективного функционирования современного русского языка.
С позиции инвективного функционирования выделяем две группы лексики – внелитературная инвективная лексика (собственно инвективная, оскорбительная, «запретная») и литературная инвективная лексика (лексика нормированная, не оскорбительная по своей природе).
1. Наблюдаемая последнее время активность обсценной лексики и фразеологии (внелитературная инвективная лексика, «запретная») не только в разговорной речи, но и в условиях современной общественной речевой коммуникации, в книжной и устной публичной речи повлияла на восприятие языковой агрессии, нацеленной на оскорбление, как на детабуированное действие (явление).
Широкое использование в условиях межличностной коммуникации неприличной («чисто инвективной») лексики как привычного элемента речи способствует тому, что у современного носителя русского языка сформировалось нейтральное отношение к данному пласту лексики, т.е. не вызывающее негативных ассоциаций и ощущений оскорбленности. Сегодняшнее молодое поколение не реагирует на подобную лексику так остро, как старшее, для которого язык остается продуктом и выразителем личностной культуры. Тем не менее снижение так называемого «порога допустимости» использования таких языковых форм в устной и письменной речи не устраняет характера непристойности, грубости и цинизма, отличающих их семантику и экспрессию, и ассоциаций, вызываемых у адресатов в связи с их употреблением.
При производстве лингвистической экспертизы вопрос о характере оценки использования подобной лексики в адрес какого-либо лица раскрывается через понятие «прилич- ная/неприличная форма». Следовательно, будучи обращенным к конкретному адресату, при расследовании факта оскорбления использование бранных слов как неприличной формы выражения является одним из главных признаков оскорбления и обычно не вызывает трудностей в его квалификации. В таких случаях решение вопроса о неприличной форме выражения возможно даже без привлечения специалистов в области лингвистики, так как образованному носителю русского языка вполне достаточно общих лингвистических знаний, чтобы отличить обсценную лексику от допущенной нормой к употреблению.
Например, носитель русского языка одинаково поймет смысл таких фраз, как «Да пошла ты на х…», «Вы меня, бл…и, заеб…» или «Вылупилась бл…, корова» и вправе почувствовать себя оскорбленным.
Обычно внелитературная инвективная лексика, состоящая из бранной и выполняющая функцию оскорбить, унизить в резкой форме, отличается такими признаками, как:
1) резко негативной, циничной оценкой конкретного лица;
2) грубо вульгарной экспрессивной окраской;
3) принадлежностью к просторечию, жаргонам и т.п.;
4) фиксированием в словарях стилистическими пометами «бранное», «вульгарное», «грубо-прост.».
Таким образом, при исследовании «чисто инвективной» лексики достаточно указать на наличие формальных лингвистических признаков, чтобы говорить о неприличной форме выражения.
2. Особую трудность вызывает так называемая литературная инвективная лексика, определение степени оскорбительности которой будет зависеть от контекста и речевой ситуации. Этот лексико-фразеологический разряд слов отличает «аморфность» и «диф- фузность» значений, что обусловлено экспрессивным характером[28] [29] составляющих его языковых единиц. Как правило, такая лексика наделена при этом эмоционально-оценочной коннотацией и встречается в аффективной (эмоционально напряженной) устной или письменной речи.11 Оценочные рамки значения у таких слов очень подвижны, и экспрессивно-оценочное содержание может быть как положительным, так и отрицательным: «Ах ты, мерзавец, Дениска. Такое дело сделал! Даешь…
Молодец!» или «Вот дураки, дармоеды, мерзавцы, подонки, бл.!». Следовательно, несмотря на то что слова типа «мерзавец», «дармоед», «подлец», «дурак», «негодяй», «тунеядец», «кретин», «мразь», «крыса» и т.п. относятся к словарным единицам, которые в своей семантике уже содержат обобщенное значение отрицательной оценки, уровень их эмоционально-оценочного содержания, экспрессивной окраски может определить только анализ контекста или речевой ситуации. «Данное обстоятельство создает известные трудности в определении границы между собственно бранными, в том числе и инвективными, единицами и эмоциональноэкспрессивными образованиями»[30], которые передают в речи эмоциональное состояние говорящего без особых агрессивных интенций унизить, оскорбить, обесчестить, опозорить в как можно более резкой, грубой или циничной форме.
Кроме того, при оценке такого социокультурного явления, как слова-инвективы на предмет оскорбительности требуется также учиты- ватьдействиесхемы«порождение-восприятие» и проводить анализ данной инвективы и с позиции инвектума (оскорбляемого) и его реакции на данную инвективу.
Таким образом, практика и экспертный опыт показывает: чтобы определить степень проявления инвективности, выраженной нормированными, допустимыми нормой к употреблению словами («литературной инвективной лексикой»), необходимо учитывать лингвистические, ситуативные и личностно-значимые признаки, которые должны быть выявлены из контекста или речевой ситуации с учетом формы проявления языковой агрессии, интенции адресанта и восприятия адресата.
К лингвистическим признакам относим:
1) семантический признак с учетом характера оценки (положительная оценка/ отрицательная оценка циничного, пренебрежительного, презрительного характера и т.п.);
2) экспрессивную характеристику, т.е. характер экспрессивно-эмоциональной оценки (бранное, вульгарное, неодобрительное, презрительное и т.п.);
3) социально-функциональную характеристику (разговорная, вульгарнопросторечная, жаргонная лексика и т.п.).
Лингвистические признаки определяются по словарям и специальной справочной литературе с учетом лексического значения, совокупности стилистических помет и их анализа.
Ситуативные признаки:
1) характер ситуации конкретного речевого акта:
а) место и обстоятельства действия;
б) социальное положение и социальная роль адресата и говорящего;
в) публичность/непубличность речи;
г) сфера (обстановка) речи (аффективная, эмоционально повышенная или напряженная, грубо-фамильярная, оскорбительная, угрожающая и т.п.);
2) особенности речи и контекста речевой ситуации (официальная (литературная)/ обиходная (разговорная) речь; диалог/мо- нолог; подготовленная/неподготовленная (спонтанная) речь; тип и характер выражений, реплик, их место в контексте; смысловая завершенность фраз с учетом контекста; интонационное оформление, наличие/отсутс- твие уничижительных невербальных средств и т.п.);
3) интенции (намерения) говорящего (пишущего), понятные из речевой ситуации и контекста в целом.
Личностно-значимые признаки:
- 1) характер оценочного суждения: что конкретно оценивается – лицо как личность («Жаль, но ты – идиот» («больной на голову человек»)) или его поступки, действия, поведение, из которых следует, что данное лицо ведет себя как-то не так («Ты – идиот»: т.е. ты ведешь себя по-идиотски);
- 2) природа эмоционально-отрицател ьного оценивания: с целью демонстрации бесполезности, «никчемности», аморальности конкретного лица или с целью выражения негативного отношению к адресату или отрицательного эмоционального состояния говорящего (пишущего), вызванного поведением, действиями, поступками адресата («Удали меня из зала! Слышишь ты? Удали меня из зала!
Привезешь только на приговор! У меня уже нет терпения слушать всю эту х..! Удали меня из зала!» – «Ты что, не понял, козел вонючий? Удали меня из зала до приговора!» – «Ктебе обращаюсь!
Ты что тупой?!», «Пусть меня удалят!» – «Да, пошел ты, сраная рожа! Хоть десятое замечание!»);
3) функция нормированных (неоскорбительных) словоупотреблений в данной речевой ситуации:
а) оскорбить, унизить, опорочить конкретное лицо: в этом случае говорящий (пишущий) дает оценкулицу какличности (с позиции его личностных качеств (нравственных, этических и т.п.), черт характера, общественной значимости, профессионализма и т.п.); («Я такой скотины еще не видела», «Ну и сволочь», «Вы зверь»; «Ты, соплячка, уселась на закон, я навел про тебя справки, ты, соплячка»);
б) выразить презрение, пренебрежение и, как следствие, отрицательное субъективное отношение к адресату: в этом случае дается оценка поступкам, поведению, действиям адресата («Ты – дурак», потому что поступил «по-дурацки»; «Адвокат – мерзавец», потому что поступил подло, нечестно и т.п.);
в) выразить отрицательное эмоциональное состояние, вызванное поступками, поведением, действиями адресата («Я Вам не угрожаю. Я Вас просто предупреждаю, что обжалую Ваше решение. Я на этом не остановлюсь и не только обжалую Ваше решение, но и размажу Вас по стенке! Урод…»; «Вот видишь, вот подлюка какая.
Вот вообще удивительно, конечно, вообще, конечно, удивительно. Подлюка ты редкостная» – «Подлюка ты редкостная, конечно…, ты м-ма-а по большому счёту затянул людей своей подлостью, своим предательством» – «..Не в кабинете ставить, да? Ах ты подлюка, ах ты подлец, а? Вонючий. Ах ты подлец Дениска, а? Ну разговор, разговор у нас с тобой не состоялся за твою подлость да?
Вот, как бы я знаю, кто ты, вот, ну и слава богу, что я знаю, кто ты. Вот, поэтому, конечно, с тобой я работать не хочу. И работать я с тобой не буду. Понял, да?»)
Учитываявышеназванныепризнакинор- мированных по своей природе языковых единиц и методику экспертного подхода, при определении степени проявления инвективной функции слов и выражений первостепенное значение будут иметь личностно-значимые признаки, но с учетом лингвистических и ситуативных в качестве второстепенных.
Проведенный анализ экспертных исследований, в которых рассматривались случаи проявления инвективного функционирования языка, позволяет говорить о том, что степень оскорбительности слов и выражений условно можно оценить относительно, например, такой шкалы инвективности, как: 0
- нейтральная,
- 1 – низкая степень оскорбительности (выражение неодобрения, осуждения, порицания, разочарования и т.п.),
- 2 – средняя степень оскорбительности (выражение презрительности, пренебрежения, уничижения);
- 3 – высокая степень оскорбительности (оскорбить, обругать в грубой, резкой форме).
При этом каждой из степеней будут соответствовать определенные признаки, способствующие проявлению функции инвек- тивности у нормированной лексики (не оскорбительной по своей природе в восприятии современного носителя русского языка).
Тогда, учитывая речевую ситуацию и контекст, литературные инвективные слова и выражения, у которых условно определены 1 или 2 степени инвективности, не могут быть квалифицированы как оскорбительная лексика, но могут вызвать у адресата чувство обиды и оскорбленности и умалять его честь и достоинство. В то время как слова, условно отнесенные к 3 степени оскорбительности, формально не являясь «неприличными», могут быть квалифицированы экспертом как оскорбительная лексика и как неприличная форма выражения.
Таким образом, авторы данной работы, учитывая тот факт, что на данный момент в современной науке критерии определения статуса инвективности/неинвективности не являются достаточно четкими для формирования представлений о пределах функционирования инвективной парадигмы, считают, что предложенный ими психолого-лингвистическ ий подход к решению вопросов инвективного функционирования слов и выражений, находящихся в пределах литературной нормы, поможет экспертам при производстве судебных экспертиз и исследований.
Касьянюк Татьяна Николаевна, эксперт Южного РЦСЭ Минюста России, доцент кафедры гуманитарных, социально-экономических и естественнонаучных дисциплин Ростовского филиала ГОУ ВПО «Российская академия правосудия», кандидат социологических наук
Шипшин Сергей Сергеевич, заместитель начальника Южного РЦСЭ Минюста России, доцент, кандидат психологических наук
Литература:
- 1. Комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный). Изд. 3-е, переработанное и дополненное / Под ред. А.А.Чекалина, В.Т.
- Томина, В.В.Сверчкова. – Юрайт-Издат, 2006.
- 2. Коряковцева А.В., Головачева О.В. К проблеме инвективного функционирования языка и лексикографического описания русской инвективной лексики // «Юрислингвистика-5: Юридические аспекты языка и лингвистические аспекты права»: Межвуз. сб. науч. тр. Барнаул, АГУ, 2006.
- 3. Понятие чести, достоинства и деловой репутации: Спорные тексты СМИ и проблемы их анализа и оценки юристами и лингвистами. 2-е изд / Под ред. А.К.Симонова и М.В.Горбаневского. – М.: Медея, 2004.
- 4. Шарифуллин Б.Я. Языковая агрессия и языковое насилие в свете юрислингвистики: проблема инвективы// «Юрислингвистика-5: Юридические аспекты языка и лингвистические аспекты права»: Межвуз. сб. науч. тр. Барнаул, АГУ, 2006.
Читайте далее:
