(Павлова Т.И.)
(“Вопросцы ювенальной юстиции”, 2009, N 5)
Информация о публикации
Павлова Т.И. Внедрение принципов восстановительного правосудия в работе пенитенциарного психолога // Вопросцы ювенальной юстиции. 2009.
N 5. С. 29 – 31.
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ПРИНЦИПОВ ВОССТАНОВИТЕЛЬНОГО ПРАВОСУДИЯ В РАБОТЕ ПЕНИТЕНЦИАРНОГО ПСИХОЛОГА
Т.И. ПАВЛОВА
Павлова Т.И., начальник межрегиональной психической лаборатории ГУФСИН Рф по Ростовской области, соискатель степени кандидата психических наук Академии ФСИН Рф.
Вопросцы злодеяния и наказания тревожут население земли не первую тыщу лет, да и сейчас они так животрепещущи, а подходы к их рассмотрению так разноплановы, что надежда на разрешение всех связанных с ними заморочек и противоречий в обозримом будущем кажется по наименьшей мере несбыточной. Тем не наименее эта работа повсевременно ведется как теми людьми, которые соединены с правоохранительной и правоприменительной деятельностью по роду собственной работы либо службы, так и теми, кто в собственной ежедневной жизни столкнулся с правонарушениями и их последствиями. Одним из актуальнейших вопросцев в обозначенной области является возможность исправления осужденных в критериях современной исправительной колонии, которая обширно дискуссируется русской общественностью в крайние годы вместе с парадигмой восстановительного правосудия.
Вправду, что означает поправить человека, в особенности если идет речь о на сто процентов сформированной взрослой личности, имеющей собственные убеждения и актуальный опыт? В исправительной колонии человек помещается в искусственно сделанную, изолированную от наружного мира среду, которая существует по своим своим законам, хорошим от законов социума. Эта среда является очень брутальной, даже если разглядывать некоторый безупречный образ исправительной колонии, в какой условия содержания соответствуют интернациональным эталонам, все происходит в серьезном согласовании с требованиями Уголовно-исполнительного кодекса, а о тюремной подкультуре и злоупотреблениях служебным положением со стороны служащих не быть может и речи. Даже в таком безупречном исправительном учреждении, основная цель которого – выполнение наказания в виде лишения свободы, реальное “исправление” личности навряд ли может быть, так как более действующим исправительным фактором, в согласовании с принципами карательного правосудия, является ужас наказания.
Но этот ужас уже не удержал человека от злодеяния, по другому бы он не находился в колонии. Будет ли этот ужас так наиболее действующим опосля отбывания наказания, что сумеет стать настоящим фактором предупреждения рецидивной преступности? Статистика рецидивной преступности свидетельствует о том, что даже ужас повторного отбывания наказания в настоящих исправительных учреждениях Рф не является действенным превентивным средством. На что все-таки в таком случае можно опираться в стремлении содействовать настоящей ресоциализации осужденных за совершение злодеяния (под ресоциализацией в данном контексте предполагается возможность, способность и желание осужденного опосля освобождения вести социально законопослушную, хотя бы в отношении требований Уголовного кодекса, жизнь)?
Один из вариантов ответа на данный вопросец звучит последующим образом: на внедрение в правоохранительную и правоприменительную деятельность в РФ принципов восстановительного правосудия.
Рассмотрение концепции восстановительного правосудия не является целью данной статьи, потому для незнакомого с сущностью данного вопросца читателя будет дано короткое описание парадигмы восстановительного правосудия в сопоставлении с парадигмой отправления правосудия, превалирующей в современном русском обществе. В текущее время в Рф, как и в большинстве государств, властвует так называемое карательное правосудие, основанное на концепции заслуженного наказания. В согласовании с данной концепцией главный целью отправления правосудия является применение к лицу, совершившему грех, определенных карательных мер в согласовании со степенью его вины и нравом содеянного.
Индивидуальностью данной модели правосудия является рассмотрение злодеяния как виноватого нарушения закона, вред от совершения которого рассматривается как вред, причиненный государству, которое выступает не только лишь в качестве судьи и карающего органа, но, на самом деле, и в качестве жертвы. Установление виновности и определение соответственной меры наказания осуществляется в процессе судебного разбирательства, которое носит состязательный нрав и не ставит собственной задачей возмещение вреда настоящей жертве злодеяния либо минимизацию причиненного ей вреда. Таковым образом, при осуществлении карательного правосудия грех рассматривается как насилие по отношению к государству, что делает конкретных участников преступного действия (жертву и правонарушителя) идиентично пассивными участниками уголовного процесса.
Описанная ситуация приводит к тому, что уже в процессе следствия и судебного разбирательства человек, совершивший грех, фактически на сто процентов сосредоточен на своем положении, а не на причинах и последствиях им содеянного. При выполнении наказания эта ситуация еще наиболее утежеляется: большая часть осужденных за противоправные деяния разглядывают себя в качестве жертв судебной системы, так как они отбывают наказание, не принимая на себя ответственности за содеянное.
В качестве кандидатуры парадигме карательного правосудия выступает правосудие восстановительное, которое разглядывает грех как насилие по отношению к определенным людям и отношениям снутри людского общества. Целью восстановительного правосудия является возмещение вреда, причиненного жертве злодеяния, в той мере, в которой это может быть, и восстановление разрушенных отношений доверия в обществе, при всем этом, естественно, не снимается вопросец о защите общества от лиц, склонных к активной противоправной деятельности. Для того чтоб эти принципы были внедрены в российскую реальность, нужно не только лишь коренное реформирование всей системы правоохранительной деятельности, судопроизводства и выполнения наказания, да и изменение публичного представления по данному вопросцу. С учетом опыта проведения реформ в Рф это может востребовать значимого времени, не говоря уже о других ресурсах.
Но уже сейчас в критериях правового поля современной Рф принципы восстановительного правосудия могут реально употребляться в деятельности неких муниципальных и публичных учреждений и объединений. В рамках системы выполнения наказания это быть может осуществлено пенитенциарными психологами.
Наличие в штате всякого учреждения и подразделения уголовно-исполнительной системы должностей психологов по праву считается одним из признаков гуманизации системы выполнения наказания, так как сейчас и осужденные, и сотрудники имеют не только лишь право, да и возможность получения психической помощи. Но какого рода психическая помощь быть может оказана осужденному в критериях исправительной колонии? Обширно распространенное психологическое диагностирование осужденных, результаты которого употребляются как в воспитательной работе, так и при проведении научных исследовательских работ, на самом деле, вступает в противоречие с таковыми основополагающими принципами деятельности психолога, как добровольность и конфиденциальность. Психологическое консультирование либо корректировка, направленные на снятие пенитенциарного стресса, будучи непременно необходимыми, при рассмотрении в другом ракурсе оказываются попыткой примирить человека с критериями выполнения наказания, что может реально препятствовать его предстоящей ресоциализации. В свою очередь, работа, направленная на гармонизацию личности и, к примеру, укрепление Я-концепции осужденного, может реально привести к усилению деструктивных тенденций в поведении крайнего, так как вызовет в нем полностью обоснованный с психической точки зрения протест против настоящих критерий выполнения наказания.
Даже этот далековато не полный список противоречий меж гуманистической направленностью психической помощи и карательным нравом выполнения наказания довольно ярко освещает те задачи, которые безизбежно встают пред пенитенциарным психологом, если он вправду стремится посодействовать человеку, в силу тех либо других обстоятельств и событий совершившему грех. В качестве 1-го из вероятных выходов из данной ситуации быть может внедрение в консультативной и коррекционной работе пенитенциарного психолога принципов восстановительного правосудия, вообщем, это может быть лишь в этом случае, если сам психолог согласен с таковым подходом к рассмотрению самого криминального деяния и наказания за его совершение.
Эти принципы могут быть применены, а именно, при организации и проведении группового социально-психологического тренинга. В групповой работе с осужденными, которые являются особо закрытыми клиентами, более удачно применим нестандартизированный, интеракционно направленный групповой тренинг, где содержание работы заблаговременно не определяется, оно разрабатывается в группе и совместно с группой. Но цель тренинговой работы обязана верно осознаваться психологом, и вся его деятельность обязана быть нацелена на эту цель. В этом случае целью проведения тренинга является изменение дела осужденного к совершенному им злодеянию и его последствиям. В силу полностью понятных обстоятельств, часть из которых определяется, как уже было сказано выше, карательной парадигмой правосудия, весьма почти все осужденные от всей души не считают себя виноватыми в совершении злодеяния, за которое они отбывают наказание.
Потому тренинг начинается с выяснения тех событий, которые привели осужденного к месту совершения злодеяния и содействовали, тем либо другим образом, его роли в противоправной деятельности. Так как обсуждение в группе событий совершенного ими злодеяния является для подавляющего большинства осужденных не только лишь ненужным, да и фактически неосуществимым, в процесс тренинга вместе моделируется картина некоего “обычного” злодеяния, в которую любой может заносить любые реально вероятные детали и подробности. Опосля обсуждения “модели” злодеяния осужденным предлагается вспомянуть те происшествия и дела в их жизни и жизнях их родных и близких людей, которые были нарушены настоящими совершенными ими злодеяниями.
Создание вида жизни до злодеяния и его сопоставление с истинной жизнью в критериях исправительной колонии помогает подавляющему большинству осужденных понять разрушительный нрав криминального деяния, а именно, для тех, кто его совершал, и членов их наиблежайшего окружения.
На последующем шаге проведения тренинга нужно перейти к работе с образом жертвы злодеяния, также используя принцип формирования безупречного объекта рассмотрения. Почти все осужденные, в особенности осужденные за алчные злодеяния, разглядывают жертву не как реально пострадавшую в итоге их поступка определенную личность, а, быстрее, как некоторого “злодея”, в итоге искового заявления которого они оказались на скамье подсудимых. Рассмотрение деструктивных конфигураций в жизни пострадавшего в итоге злодеяния, у которого как минимум был разрушен образ неопасного и защищенного мира, и его наиблежайшего окружения дозволяет дополнить образ злодеяния рассмотрением его в ином ракурсе.
Сейчас этот образ заполучил черты беспристрастно разрушительного деяния, которое сделало и без того проблемный мир современного человека еще наиболее темным и безотрадным, что представляет образ правонарушителя для него самого в совсем ином свете.
Сейчас можно перебегать к постановке основного вопросца тренинга: может ли чего-нибудть из картины жизни до злодеяния быть восстановлено либо хотя бы минимизировано, а если да, то что и как? Этот вопросец рассматривается в отношении правонарушителя, жертвы и их наиблежайшего окружения. Рассмотрение настоящих способностей минимизации последствий злодеяния дозволяет осужденному перейти от чувства вины к наиболее конструктивным переживаниям, к примеру надежде на возможность хотя бы частичного исправления того, что было совершено.
В итоге проведения такового тренинга психолог получает возможность персональной работы с осужденными, направленной на понимание ими настоящих последствий совершенного злодеяния и формирование представлений о вероятной их минимизации. Таковая психическая помощь не только лишь ориентирована на создание способности ресоциализации осужденного опосля освобождения, да и в почти всех вариантах является превентивной мерой его деструктивного поведения в колонии. В качестве примера использования подобного тренинга быть может приведен опыт работы служащих Межрегиональной психической лаборатории ГУ ФСИН Рф по Ростовской области в одной из мужских колоний серьезного режима данного территориального органа в 2007 г. Эффективность данного мероприятия была доказана плодами психодиагностического обследования осужденных, принимавших роль в тренинге, до и опосля его проведения.
Естественно, настоящая эффективность схожих мероприятий быть может выявлена лишь в длительной перспективе, и механизмы ее определения не разработаны. Не считая того, было бы доверчивым полагать, что проведение психокоррекционных мероприятий является панацеей для предупреждения рецидивной преступности и достаточным средством для ресоциализации осужденных опосля освобождения. Тем не наименее внедрение восстановительного подхода на любом участке правоприменительной и правоохранительной деятельности реально содействует и будет содействовать изменению дела русского общества как к самому парадоксу уголовного злодеяния, так и к вероятным способам реагирования на него.
Формирование осознания необходимости минимизации последствий злодеяний как основного аспекта эффективности наказания может стать поворотным моментом для конфигурации публичного представления в отношении необходимости принятия принципов восстановительной концепции правосудия. Это также может привести к осознанию необходимости использования такового дорогостоящего метода выполнения наказания, как лишение свободы, лишь по отношению к правонарушителям, представляющим завышенную опасность для общества, применяя к остальным категориям преступников другие способы наказания, включающие в себя непременное возмещение вреда, нанесенного жертве, в той степени, в какой это может быть. Таковой подход, в случае его правильной и адекватной происшествиям реализации, может содействовать понижению уровня криминализации русского общества.
